Лейтенант вдруг улыбнулся и откинулся в кресле.
– А вас, мисс Вудс, я могу вывести из себя без особого труда.
От такого признания я онемела.
Затем встала и проговорила ледяным тоном:
– Надеюсь, вы довольны результатом? Свою часть уговора я выполнила, так что прощайте, лейтенант!
И, не дожидаясь помощи, сорвала с вешалки пальто.
На Эллиота я не смотрела, чтобы не наделать глупостей. Но спиной чувствовала его внимательный взгляд.
– До свидания, мисс Вудс, – прозвучало мне вслед.
Я только раздраженно дернула плечом…
***
Домой я добиралась своим ходом. Пешком до окраины шагать пришлось добрый час, но это только к лучшему. Я впечатывала в брусчатку каблуки, воображая, что топчу лейтенанта Эллиота… и постепенно становилось легче.
Надо же было так сглупить! Изобразила бы дурочку, похлопала ресничками – и пусть сами разбираются. Но уж слишком я тогда перепугалась. Да и кто мог предположить, что полицейский врач окажется таким непроходимым тупицей?
Ладно, что сделано, то сделано.
Дверной замок выглядел нетронутым, но разорванные сторожевые паутинки тут же наябедничали о незваных гостях.
Жаль, что я не умею ставить нормальную защиту.
Для очистки совести я заглянула в кассу и заодно проверила свои немногочисленные украшения. Все на месте, хотя если присмотреться, заметны следы аккуратного (и неторопливого!) обыска.
Ну, лейтенант!..
Повесив табличку «Закрыто», я заперла дверь и принялась за заказы.
На плите булькала кастрюлька, в которой на водной бане томилась мазь для суставов. На столе ждали своего часа заранее отложенные ингредиенты для кремов и микстур. Чего тут только не было! Экстракты, масла эфирные и растительные, воски…
Под льющиеся из радиоприемника песни я кружила по лаборатории, смешивая, отмеряя, взбивая…
А с каким удовольствием я перетирала в ступке кусочки смол и сушеные травы!
Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть и пролить лишнюю каплю масла.
Чтоб его!
Я решила его игнорировать, но аппарат не унимался.
Тьфу, пропасть!
Оставив очередное зелье тихо побулькивать, я спустилась вниз. Аппарат у меня единственный – на прилавке.
Я перевела дух и подняла трубку:
– Аптека мисс Вудс, слушаю!
– Привет, Эмили! – произнес знакомый, чуть дребезжащий, как расстроенное пианино, голос. – Ты нам срочно нужна. Дело есть.
Мысли заметались. Что, если Эллиот не ограничился обыском?
– Извините, вы ошиблись номером! – отрезала я и брякнула трубку на рычаг.
Сердце колотилось где-то в горле.
Я щедро плеснула себе успокоительного (кстати, стоит подновить запасы) и минут десять просидела, прислушиваясь к телефону. Он молчал, и я вздохнула с облегчением…
Честно говоря, я допоздна все ждала, что Бишоп не выдержит и явится лично. Руку даю на отсечение, что лейтенант оставил кого-то за мной присматривать. Я вся извелась – вдруг полицейские его узнают? Только этого сейчас не хватало!
Кажется, Бишоп понял намек и больше не беспокоил…
Утром меня разбудил грохот.
Кто-то колотил в дверь (звонок я на ночь отключаю).
Только недавно рассвело, и я со стоном накрыла голову подушкой. Да уймитесь вы наконец!
В дверь упорно продолжали стучать.
А что, если это кто-то из парней Бишопа? Иногда он присылал их с поручениями.
От этой мысли меня прошиб холодный пот, и сон как рукой сняло.
Набросив халат, я как была, босиком, сбежала вниз.
Сорвала крючок, распахнула дверь – и уставилась на Эллиота. Выглядел он паршиво – взъерошенный, небритый, в криво застегнутом плаще.
