Нельзя сказать, чтобы его как-то особенно притесняли. Случалось, он получал двойки, дрался во дворе, не говоря уже о том, что постоянно сбивал обувь на футбольном поле. Но все это родителей не расстраивало. «Мальчик должен расти как мальчик», – так звучало воспитательное кредо отца. Растерзанный вид сына, потасовки и костры во дворе, даже жалобы учителей оставлялись им без внимания. Но когда приходило время садиться за стол, он заставлял Сергея опрятно одеться, а после драк требовал не показываться мамочке на глаза, пока ссадины не пройдут первой стадии заживления. И время от времени предлагал свою помощь в учебе. Ближе к экзаменам Сергей соглашался; тогда они вместе в рекордный срок ликвидировали все запущенное.
Не особо смущала родителей и приверженность сына к советскому строю. Хочешь пойти на первомайскую демонстрацию? Да сделай милость, еще и флаг возьми, остался от прежних жильцов на чердаке. Субботник? Очень хорошая инициатива, почему бы не устроить общими силами газон во дворе? Вступить в комсомол? Ну что ж, если ты после этого станешь образцом нравственности и успехов… Собственно говоря, настоящим камнем преткновения была только религия, неприятие которой Сергеем ранило родителей очень больно. По молодости он этого не замечал, а частично игнорировал, гордо считая себя борцом против «опиума для народа». Родителям оставалось только смириться. «Невольник – не богомольник», – с грустью повторял отец старинную поговорку, вырытую им откуда-то из анналов родовой дореволюционной памяти…
В двадцать лет Сергей, уже учившийся в медицинском институте, решил жениться на своей сокурснице Нелке, веселой спортивной девушке, жившей в ногу со временем. Вот в ее семье не осталось никаких предрассудков, никаких устаревших традиций. Правда, и семья была невелика: Нелка да ее мать, будущая теща Сергея. Она оказалась вполне современным человеком: передовик производства, член партии. Двадцать лет назад косная деревенская родня склоняли ее окрестить Нелку, но она не позволила, чем до сих пор гордилась. Во всяком случае, рассказывала как пример собственной принципиальности.
Родителям Сергея все это, понятное дело, было неприятно, но они стойко держали себя в руках. Отец занял свою характерную позицию: «Если ты ее любишь…» Понимай так, что, если любишь, надо жениться, будь она хоть крокодил из Лимпопо. И мамочка улыбалась Нелке каждый раз, как они встречались взглядами. Правда, Сергей видел, что ей хочется плакать – так подергивалась в улыбке ее чуть прикушенная нижняя губа…
Словом, родители соглашались на этот брак без энтузиазма. Это уж потом, когда он бросил жену с их маленьким Сережиком (в год материнства Нелка была настолько влюблена в своего мужа, что других имен для нее не существовало), родители до конца жизни опекали покинутых им невестку и внука.
Тут начиналась вторая болезненная точка в жизни Сергея Григорьевича – почему он бросил Нелку, да еще когда у них родился ребенок? А потому, что оба они были в то время очень молоды и беспросветно, умопомрачающе глупы. Учились на психиатров, а ни хрена в психологии не понимали. Перед свадьбой заключили между собой уговор: если тебе когда-нибудь понравится другая женщина, обязательно скажи мне об этом. А я скажу, если мне понравится другой мужчина. Им казалось, это честно и в духе их прекрасного времени, во всем уважающего человеческую свободу. «Висни на шее, пока виснется», как говорил Марк Волохов из романа «Обрыв». А надоест виснуть, не притворяйся, с достоинством объяви об этом своей паре (мужу, жене), чтобы тебя с таким же достоинством отпустили на все четыре стороны. Вообще звучит привлекательно, но оказалось чревато нерадостными последствиями…
