. Кстати сказать, этот нюанс производил больший фурор, чем мои стройные ноги и шикарные длинные волосы, которые я часто называла морской волной.
– Я, несомненно, хороша собой и мне всего двадцать два, – и я покрепче обхватила себя обеими руками за талию и стала рассматривать проезжающие мимо автомобили.
С Лео, своим первым парнем, я познакомилась два года назад на одной молодёжной вечеринке. На такие вечеринки приходят, чтобы поесть деликатесы, пикантные канапе, сырные ассорти и нежную выпечку либо потанцевать под ритмичные биты. Но некоторые питают душу и тело алкоголем для того, чтобы завести разговор или новые связи.
Лео стоял возле барной стойки поодаль от меня, допивая голубой коктейль. По правде сказать, в этот день всё было какое-то необыкновенно голубое: голубые рваные джинсы плотно сидели на его накачанном теле, голубой рябью отливала вода в бассейне, голубые цветы украшали затуманенный сигаретным дымом зал роскошной виллы.
Лео был шатен. Шелковистые каштановые волосы до плеч, идеально прямые, как будто нарисованные мастером-художником. Тоненькие усики, едва заметные. Когда Лео улыбался, они поднимались и получалась галочка, как положительный ответ на тест – ответ по типу «Тест пройден». Верхняя и нижняя губы напоминали стручки фасоли, изогнутые дугой в разных направлениях.
Я, признаться, не сразу заметила Лео среди толпы. Долгое время наблюдала за прилежным мальчиком с оточенным носом и крупными веснушками. Звали его в компании друзей – Божественный Маркиз. Прозвище прицепилось к нему после полицейского дела о злостном хулиганстве в церкви, где Божественный Маркиз проходил как свидетель. До этого события его звали просто Маркизом за любовь к кружевным рубашкам, которые он надевал по любому случаю – будь то вечеринка или просто поход в парк. Только фасон у них был разный – то с короткими, то с длинными рукавами, то вообще без рукавов. Но после случая в церкви к прозвищу Маркиз добавилось уточнение Божественный. Он мило беседовал с одной из моих однокурсниц, беспрестанно потирая левую ладонь о брючину. Он был похож на типичного пижона с явно выраженным чувством собственного достоинства, несмотря на довольно безобразную внешность.
Я бы сравнила его с австралийским попугаем: большой заострённый клюв вместо носа, взъерошенный хохолок редких волос. Одежда его была попугайски яркой, видимо, для привлечения внимания при недостатке внешнего обаяния. Было в нём что-то одновременно притягивающее и отталкивающее, хотелось подбежать к нему без приглашения, обнять, так крепко, чтобы в руках появилась лёгкая ломота, и не отпускать никуда и ни к кому. Однако грубые взгляды, резкие движения и громкий хохот Божественного Маркиза пугали. Он был как глубокий колодец: страшно подойти, но безумно интересно заглянуть.
«Не бойся, вперёд!» – сказала я себе и пошла к Маркизу уверенной походкой.
– Необычный рисунок у тебя на майке, – начала я, подойдя к нему и показывая указательным пальцем на огнедышащего дракона, расположившегося на зелёной ткани.
– Да? – удивился он, – не вижу ничего необычного, – и отвернулся от меня в сторону другой девчонки, скривив свой рот в ехидной улыбке.
Вот бы провалиться мне сквозь землю в эти минуты. Я чувствую, как моё лицо наливается багровым цветом. Не сдавайся, Эва!
– А я нахожу его занимательным, – выдавливаю я с дрожью в голосе ему в спину.
