Три миллиметра - страница 23

– Первый взвод, верно, хочет обратно бегом передвигаться после стрельбы, так вы этот забег обязательно получите! – говорил он.

– Мы и так почти всегда бегом… – шептали ему в ответ.

– Родионов, Масленников, заткнитесь, накликаете беду! – ворчал позади друзей Кириллов. Он, как и Шариков, постоянно подвергался истязаниям за свои провинности, а потому не любил наказания ещё и за чужие.

Когда вскоре рота приблизилась к танковому огневому городку – ТОГУ, за ним показалось стрельбище и множество военных всюду. Офицеры роты там уже весьма деятельно готовились к предстоящим занятиям. ТОГ, между тем, тоже был занят подразделением пехоты, что собиралось проводить стрельбы из БМП.

Стрельбище представляло собой множество огневых рубежей, которыми были окопы для стрельбы из положений сидя и стоя, а также небольшие возвышенности для стрельбы лёжа с расстеленными на них плащ-палатками. Возле этих огневых рубежей были установлены лениво развевающиеся выцветшие красные флажки. За двадцать метров до них были установлены белые флажки, и это был подготовительный рубеж. Позади них было несколько учебных строений, пункт боепитания, смотровая вышка, кладовые и прочие. Всё это было надлежащим образом, по-военному отделано, но за продолжительное время крайне износилось, и местами в строениях недоставало стёкол в окнах, кирпичей в стенах, а в классах с потолка сыпалась штукатурка. Бурная деятельность здесь нынче занимала всех, офицеры сновали туда-сюда, отдавая указания, наблюдатели с биноклями располагались на рубежах и на вышке и докладывали о результатах стрельбы, хотя ничего не могли видеть с такого расстояния. Там же находились старшие начальники и выставляли оценки. За пару часов до этого стрельбу начала какая-то мотострелковая рота, но теперь она впопыхах собиралась, строилась и бегом выдвигалась обратно в часть. Судя по злобным выражениям лиц пехотных офицеров и их редкой, но гневной ругани, мотострелки отстрелялись неудачно и даже чем-то провинились.

– Если честно, я иногда думал, что в армии вообще не дают стрелять, – говорил Родионов Масленникову. – А тут, казалось бы, всё серьёзно, уже и снаряжение дали, и вот мы с оружием пришли на стрельбище, не может ведь это всё быть впустую!

– Не уверен, – отвечал Масленников. – Здесь всё может быть, и даже эти стрельбы в самый последний момент окажутся представлением. А если они взаправду, то они ещё могут оказаться первыми и последними, не забывай. Я слышал от многих, что за всю службу стреляют один раз. Может это он и есть?

– Рота, стой! – скомандовал Курилов, когда рота поравнялась с наблюдательной вышкой. – Повзводно к офицерам разойдись, сержанты командуют.

Сержанты повели взвода к офицерам. Началась вся та уже привычная новобранцам армейская суета, где сложно что-то разобрать, но в ходе которой дело как-либо движется к какому-нибудь завершению. Прошло с полчаса, прежде чем новобранцы вооружились и заняли свои места, офицеры и сержанты согласовали план и порядок стрельб и тоже приготовились. Первые восемь человек первого взвода, среди которых был и Родионов, стояли теперь возле пункта боепитания в бронежилетах, шлемах, с подсумками и штык-ножами, пристегнутыми к поясу. На плече у каждого из них был автомат, придерживаемый за ремень правой рукой, а в левой руке находился магазин с пятью патронами. Закованные в броню и с оружием, нынче некоторые из них выглядели грозно, как настоящие солдаты, хотя в сердцах многие были ещё юношами, по-детски беспричинно волновались и болели за удачный исход стрельб. Родионов, как и все, стоял неподвижно, не делая на всякий случай никаких движений, напряженный и решительный. Он сейчас был предельно возбуждён, и все его чувства обострились. Он слушал бессвязный инструктаж Бабенко, но слышал и как переговаривались шепотом двое солдат на вышке, как ветер гуляет там, впереди, среди высокой травы и редких кустов. «Вот он рубеж, затем второй, в двадцати метрах от меня, так близко. Дальше – огневое поле, или поле боя, как посмотреть, – размышлял в тот момент он. – И что там может быть в случае войны на этом поле – неизвестно… Самые страшные изобретения человеческого гения, несущие смерть, направленные против меня? Кто там, что за люди то могут быть, что не усомнятся в приказе, пожелают прийти на чужую землю и отнять её? Кто там прячется в той траве, пытаясь убить нас, такой же испуганный новобранец, как и я, или опытный кровожадный наёмник? Что за спор этот может быть, который люди не могут решить, поговорив, и приходят к таким крайностям, как убийство?».