Наконец князья сошлись на том, что киевляне будут постоянно двигаться в середине войсковой колонны, а черниговцы и смоляне будут поочередно идти то в голове, то в хвосте русского войска. Владимир Рюрикович и Мстислав Святославич помирились и разошлись к своим полкам.
Прозвучал сигнал боевой трубы, русское войско двинулось вперед.
На раскаленном небе не было ни облачка. Полки шли протоптанным путем по шляху, взбивая тучи пыли, в которой задыхались и кони и люди. Черная земля рассыпалась под ногами и тяжелыми колесами повозок.
* * *
Вечернее зарево окрасило небосклон на западе в пурпурный цвет.
Сойдя с пыльного шляха в степь, русские полки стали располагаться на ночлег. Обозные мужики ставили повозки в круг. В середине этого круга выросли шатры и палатки, заполыхали костры.
Из сумеречной мглы неожиданно вынырнули несколько сотен всадников – это была дружина новгород-северского князя Михаила Всеволодовича.
– Ну что? Настиг Мстислав Удатный мунгалов? – нетерпеливо спросил Мстислав Романович, едва Михаил Всеволодович появился в его шатре.
– Настиг, – коротко ответил Михаил и, взяв из рук отрока кубок с квасом, принялся жадно пить.
– Чем же закончилась сеча? – поинтересовался находившийся тут же дубровицкий князь.
– Посекли галичане мунгалов, – ответил Михаил и устало опустился на скамью. Его плащ был покрыт большими пятнами засохшей крови.
– Задело тебя в сече, брат? – участливо промолвил Александр Глебович и указал на кровавые пятна.
Михаил сбросил с плеч корзно.
– Это не моя кровь, – сказал он. – Коня подо мной убили в битве. Насилу ногу из-под убитого коня вытащил. Кабы не гридни мои, изрубили бы меня татары. Заглянул я ныне смерти в глаза!
– Много ли было мунгалов? – опять спросил Мстислав Романович.
– Немного, – ответил Михаил. И угрюмо добавил: – Ох и лютые они в сече, эти мунгалы!
– Где же Мстислав Удатный? Почто он сюда не подошел? – недоумевал Мстислав Романович.
– Не ведаю, брат. И ведать не хочу! – огрызнулся Михаил. – В раздоре я с ним.
Мстислав Романович досадливо всплеснул руками:
– В чем же причина, брат?
– Не по совести поступает Мстислав Удатный, – сказал Михаил. – О своих галичанах радеет, а на прочих русичей ему наплевать! Захватили мы у татар полсотни добрых коней, я попросил у Мстислава одного коня для себя и еще шесть для бояр своих. Так Мстислав мне отказал да еще нагрубил, заявив, что дружинники мои в сече были нерасторопны, как бабы беременные!
Мстислав Романович сочувственно покивал головой.
– Гордыни-то Мстиславу Удатному не занимать! – пробурчал он. – Я потолкую с ним об этом при случае, брат.
– Не желаю я под началом Мстислава Удатного в головном полку ходить, – продолжал изливать свое раздражение Михаил Всеволодович. – У меня от его самонадеянности изжога начинается! Кем он себя возомнил? Новым Александром Македонским? Мои гридни ни в чем галичанам не уступят, а посему имеют право на свою долю в военной добыче.
– Ладно, брат, – сказал Мстислав Романович, – ступай под начало своего дяди Мстислава Святославича. Он тобою помыкать не будет. И добычей тебя не обделит.
Когда Михаил Всеволодович удалился, дубровицкий князь позволил себе язвительную реплику:
– Не иначе Михайло-то вздумал Мстиславу Удатному перечить да советы давать, а тот ведь этого не выносит. Галицкому князю палец в рот не клади! – Александр Глебович рассмеялся. – Поделом Михайлу толстозадому! Наперед будет знать, как с Мстиславом Удатным тягаться!
