Первое заклятье от нервов или спешки просто не вышло, вспыхнув ворохом искр. Другое, в виде не то кольца, не то венца, пролетело мимо над головой наёмницы, едва не угодив в монашку. Третье не удалось по понятным причинам: брусчатка – не земля, каменная кладка не позволяла прорасти здесь побегам и кореньям. И лишь сотворив цветастых бабочек, Ассоль сплела из них подобие цепи и попыталась пастушьим лассо накинуть её на Тринадцатую.
Та тут же разрезала заклятье своими клинками на несколько частей, хотела было уже рвануть вперёд, но каким-то неведомым образом ощутила устремившегося на неё Бернхарда. Услышала ли, ощутила вибрацию, запах – кто её знает. Брать в плен наёмницу рыжий усач явно не собирался, желал отомстить, вероятно, за Капитона, разил в спину наверняка, но клинок просто уткнулся в жёсткий металл и не прошёл насквозь, хоть и разрезал кожаный обтягивающий костюм.
Девица сразу же развернулась, полосонув чуть выше большого пальца Берна по кисти, пытаясь выбить орудие. Мужчина, поморщившись, издал стон, сжав зубы и оскалившись, а на наёмницу начала нападать уже белокурая монахиня.
Убийце пришлось отбиваться сразу же от двоих, поворачиваясь на каждый взмах, увиливая худощавым телом от каждого их выпада. И хотя Берн и заживляющая раны леди в синих доспехах владели клинками довольно умело, причинить какой-либо вред прыткой воительнице у них не получилось.
Шанти спешно доставала из рукавов вилки да ножи, припрятанные там после посещения таверны, и метала в наёмницу, но приборы со звоном лишь отскакивали от той. Позади телеги, ловко двигая пальчиками, сплетала переливающееся красным и жёлтым заклинание гномочка-чародейка. Вязкое, напоминавшее расходящиеся щупальца, колдовство расползалось по стенам построек, словно какой-то липкий пролитый раствор или грибок, со всех сторон подбираясь к месту схватки.
Без разговоров и предупреждений в драку попыталась вступить таскарская стража. Им не нужно было разнимать всех или спрашивать «Что происходит?», они и наверху всё прекрасно видели, застав финал сражения Тринадцатой с волком-анимагом. Тот, правда, сам в драку сейчас не вступал. Стоял, загораживая Шанти с Ассоль, и взволнованным взглядом следил за взмахами бившихся друг о друга клинков.
Его можно было понять: даже в форме носорога, приблизившись к такой насыщенной стычке, можно было бы лишиться глаз как от своих, так и от чужих. Подобрать удачный момент для рывка на наёмницу у него просто не выходило. Он напоминал сейчас кота, намерившегося прыгнуть дальше собственных возможностей, оценивающего силу прыжка, расстояние, подрагивающего всем своим телом в нетерпении, но и так и не решающегося на активные действия. И у чар-щупалец Лилу дела были не лучше: те тоже не могли просто так взять и схватить изворотливую и вооружённую четырьмя обоюдоострыми лезвиями наёмницу.
Оценив свои силы против такого количества соперников, Тринадцатая сделала в воздухе сальто, перемахнув через монахиню-рыцаря, и, пролетев у той над головой, приземлилась на свои ноги-лезвия уже с той стороны улицы, где не было никого. С противоположного от телеги края.
Резко развернувшись, белокурая леди сделала несколько сосредоточенных пассов руками, сжимая сверкающее своей гравировкой оружие. И, призвав свет на помощь, она соорудила композицию из белых лучей, окружая наёмницу эдакой клеткой. Но прежде, чем эти сияющие линии столкнулись у той над макушкой, Тринадцатая бросила стеклянный шарик с таинственным содержимым, из которого вырвался густой чёрно-фиолетовый дым с едким запахом.
