– Я у вас раньше работал. Согласуете меня на должность первого заместителя начальника ГУВД Омской области?
– Можешь смело рапорт писать, согласуем.
Артём написал рапорт на имя Мудрова, и в управление МВД России по Центральному федеральному округа отправился запрос о направлении его личного дела Омск. В день увольнения с одного места службы был издан приказ о назначении на другое. Так Горячев легко и быстро пошёл на повышение, но он осознавал, что сначала, как минимум полгода, придётся постоянно доказывать свою компетентность. Однако не успел он толком осмотреться на новом месте, как Мудров отправил его сопровождать группу спецназа в Моздок…
Горячев зашёл в кабинет к Гущину и застал того погружённым в изучение каких-то бумаг. На тумбочке фоном бубнил телевизор, по которому транслировали новости.
– Привет, – поприветствовал коллегу Артём. – Видел, какая заваруха в Дагестане началась?
– Да, боевикам опять неймётся, вернее, тем, кто побуждает их к действиям, – отозвался Сергей и поднялся со стула, чтобы пожать Артёму руку.
– А я ведь только что оттуда.
– Ты же вроде в Северную Осетию группу сопровождал, а не в Дагестан.
– А я тебе сейчас расскажу, что с нами приключилось, – решительно начал Горячев, и в течение следующих пятнадцати минут Гущин увлечённо слушал эмоциональный монолог своего начальника, порывисто расхаживающего по кабинету и выразительно жестикулирующего, так что приходилось наблюдать за его перемещениями.
– Вылетели мы на двух ИЛ-76. Дозаправка должна быть в Новосибирске, но лётчики нас сначала сажают в Астрахани. Я сразу звоню начальнику криминальной милиции и прошу: «Обеспечь, пожалуйста, офицерам гостиницу, а собровцев в войсковой части покормить надо, кашу хотя бы сварить».
Летим дальше и вдруг приземляемся в Дагестане. А я ничего понять не могу. Нас должны точно посадить на военном аэродроме в Моздоке. Но лётчики внутренних войск заявляют:
– Ну, всё, выгружайтесь, мы дальше полетим в Москву.
Но чтобы дойти от Дагестана до Чечни, мне нужен боевой приказ. Звоню в Ханкалу, пробую с сотового телефона через дежурного офицера связаться с начальником штаба Редьковым. Потом пытаюсь дозвониться главнокомандующему, генерал-лейтенанту Кодову. Ни один, ни другой мне не отвечает.
Я лично знаком с помощником первого заместителя министра, курирующего все спецназы, звоню ему, обрисовываю ситуацию и сообщаю, что с военными связаться не получается, а экипажи пытаются бросить нас и улететь. Прошу помощи.
Тут два командира спецназа, омского и новосибирского, мне говорят:
– Командир, нас сейчас сдадут! Разрешите нам захватить самолёт.
– Я с вами согласен, – говорю. – Разбирайте боеприпасы, занимайте круговую оборону, выставляйте снайперов и берите аэродром под охрану, теперь все входы и выходы только через нас, все технические службы проходят через наш досмотр. Теперь мы – служба лётной безопасности.
Собровцам два раза повторять не надо, они все вооружены, если что-то пойдёт не так, они стрелять будут. Мы же в зоне боевых действий.
Лётчики ко мне подходят и заявляют:
– Дружище, а у нас день стоянки самолёта стоит миллионы.
– Ребятушки, а у меня есть документы, согласно которым нас должны выгрузить на военном аэродроме. Пожалуйста, мы сейчас загружаемся и все вместе летим. В Москву так в Москву. Куда хотите, туда и везите. Хоть в Нью-Йорке приземлитесь. Главное, чтобы мы с борта не сходили. Вы нас должны доставить в место назначения, вот и доставляйте.
