– Чтоб ты понимал, – Анисья стукнула Ивана ложкой по лбу. – Вон, Варвара влюбилась, ее воспитывай. Ее хахалю уши отрывай.
– Я не влюбилась!
– А чего покраснела?
– Не покраснела, не ври.
– Покраснела, покраснела, – заверещали разом Иван и Анисья. А Варвара почувствовала, как щеки заливает жаром. Особенно ту, в которую поцелуй пришелся. Прямо горела огнем.
– Ладно, влюбилась, – сдалась Варвара. Если спорить, то неправильное мнение окрепнет. А если идти навстречу, то спорщикам быстро надоест ее дразнить. – Мне Герман понравился. Он меня должен был поцеловать. А приперся этот. В очках.
– Как интересно, – глаза Анисьи загорелись. – Очкарик – это романтично. Помнишь, в кино?
– У каждого свои недостатки? – хмыкнул Иван. Их семейные посиделки за ужином часто превращались в обсуждение фильмов и шутливое соревнование на знание цитат.
– Он не очкарик. Очки темные были. Для выпендрежа.
– Ой, не виноватая я, он сам пришел, – даже Варвара засмеялась, очень похоже Анисья изобразила ее оправдания.
В самом деле, чего она распереживалась. Это просто шутка. Ну, попалась. Ну, отскочил Герман в сторону, наверно, тоже посмеяться любит. Глебу скоро надоест таскаться к ней на перемене. Она зануда и зубрилка. А он нахал почище Германа. Варвара раньше его не видела, он, может, на другом факультете учится, или вообще не из их института. По виду взрослый. После армии, наверно, как Иван.
– Роль влюбленной дурочки ругательная и я прошу ее ко мне не применять! – стукнула кулаком по столу Варвара. Стол неожиданно подпрыгнул как живой.
– Мой посуду, Варюшник-тихушник, – Анисья завела строгие правила на кухне. Готовит она, а посуда по очереди на старших. – И стол не ломай.
– На что уходят лучшие годы, – противно заныла Варвара, но собрала посуду и потащила на кухню. И чего она в этого Германа уперлась. Жила спокойно без него все лето. Грибы собирала. Бабушка вкусно насолила. Ягоды. Варенье абрикосовое, ее любимое, и вишневое, и клубничное. Хотела доказать Марьяне Трофимовне, что влегкую с заданием справится? Надо избавляться от привычек отличницы. – Эй, кикиморы, лешие, анчутки, чай пить будем? С вареньем?
– Наливай! – варенье все любили.
– Только надо говорить троглодиты-рептилоиды-пришельцы, – ввернула Анисья. – Мы же не из Мухосранска, мы из космоса.
– Плюнет тебе анчутка в варенье, будешь знать, – беззлобно пригрозила Варвара и сама удивилась. Чего это она поминает персонажей из сказок? Терпеть же воскресную школу не могла.
Придется Варваре еще пройтись по другим курсам и факультетам, не может быть, чтобы на весь институт один Герман красавчик был. Да и нога у него поврежденная. Если бы он не обманул ее, Варвара бы навестила, помогла с учебой. И на костыли бы не посмотрела, хотя они всю красоту портят. А так… Плевать. Она вообще может еще один год перескочить. Запросто. И не будет на одном курсе учиться с коварным хромоногим Германом.
Утром Варвара бодро шагала в институт. Настроение за ночь улучшилось. Она перестала думать про вредного Германа и его наглого братца. Чего от Змеевых ждать? Только подлянок. А у Варвары своя жизнь. Свои планы. Лучшие брат и сестра. Иван никогда бы не послал Варвару отвечать по его долгам. Анисья, хоть и заноза, но тоже за спиной не будет гадостей делать. Варвара за них любому наваляет, хотя лучше мозгами раскинет и придумает месть.
Жизнь-то продолжается. Варварина веселая студенческая жизнь. Город принарядился в осенние разноцветные одежки, в парке было очень красиво и уютно. Варвара любила осень. И бывший центр сказок не раздражал как раньше. Варвара моргнула, ей показалось, что у особнячка выросли куриные ножки. Разыгралось у нее воображение. Хотя Марьяне Трофимовне самое место в избушке на курьих ножках.
