Чжэ Янь некоторое время сыпал приличествующими ситуации любезностями, восхищаясь и садом Дун Хуа, и мастерски выполненной в виде благовещего зверя [36] курильницей для благовоний, что стояла рядом. Только когда Колобочек нетерпеливо подергал его за рукав, Чжэ Янь неспешно подошел к теме спасения Фэнцзю:
– Не стану скрывать, уважаемый брат, сегодня меня к тебе привело одно, по правде сказать, пустяковое дельце.
Он выдвинул Колобочка из-за своей спины и продолжил:
– Этот озорник, воспользовавшись тем, что я отлучился пообедать, взял поиграть вышитый платок, что я принес от его матушки. Вернулся он очень грустным. Сказал, что потерял платок, а ты его подобрал.
Чжэ Янь, помедлив, притворно вздохнул:
– Ладно бы он потерял обычный платок. Однако этот платок вышила для дочери вечно странствующая бабушка этого сорванца. Она попросила меня передать его ей, когда я решу в следующий раз подняться на Небеса. Похоже, этот платок имеет особенную ценность, так что мне не осталось ничего другого, кроме как прийти к уважаемому брату с просьбой его вернуть.
Сперва Фэнцзю беспокоилась, что Чжэ Янь не справится с Дун Хуа. Если бы он издалека начал с вежливого: «Не видел ли уважаемый брат вышитый платок?», она была готова побиться об заклад, что Верховный владыка невозмутимо ответствовал бы: «Не видел». Однако Чжэ Янь так умело подобрал слова, что отрезал Дун Хуа этот путь. Фэнцзю была готова рукоплескать Чжэ Яню стоя. Не зря говорят: «Чем старее имбирь, тем он острее». У древнего феникса были века, чтобы освоить искусство спора.
Она уже радостно высунулась из рукава Дун Хуа, ожидая, когда тот смиренно и со всей вежливостью отдаст ее Чжэ Яню. И впрямь – длинные тонкие пальцы Дун Хуа скользнули в рукав, но она недооценила уровень бесстыдства Верховного владыки. Даже не коснувшись Фэнцзю, его палец создал точно такой же платок, в какой превратилась она, вдобавок аккуратно сложенный. Его владыка и передал Чжэ Яню, сопроводив спокойным:
– Совсем недавно нашел этот платок на небе Радости и счастья, не ведаю, твой ли это.
С этими словами он взялся за ложечку, чтобы добавить в курильницу благовоний, и продолжил:
– Если платок не тот, ступай во дворец Изначального предела к принцу Лянь Суну. Возможно, нужный платок подобрал он.
Чжэ Янь с трудночитаемым выражением на лице взглянул на самый обычный тканевый платок. Верного ответа в сложившейся ситуации не существовало. Чжэ Янь не мог поверить, что он, древний бог, закаленный тысячелетиями словесных поединков, проиграл Дун Хуа. Очень кстати в этот момент Колобочек чихнул. Проворно подхватив платок «особенной ценности», Чжэ Янь вытер мальчишке сопливый нос.
– Это всего лишь носовой платок. Зачем мне волноваться, что уважаемый брат солжет мне, чтобы его утаить? – Он неохотно улыбнулся. – Ты бы никогда не совершил что-то настолько постыдное.
Выдав еще парочку ничего не значащих фраз, Чжэ Янь откланялся, прихватив с собой Колобочка.
Фэнцзю уныло смотрела вслед их удаляющимся спинам. Благодаря тому, что сейчас ее зрение и слух были сопоставимы с Видящим на тысячу ли [37] и Держащим ухо по ветру [38], она смутно расслышала сердитые слова Колобочка:
– Как вы могли проиграть? Вы не спасли сестрицу Фэнцзю, вы совсем не старались! Не желаю вас больше знать.
Чжэ Янь беспечно хмыкнул и поинтересовался:
– Он же не твоего дядю украл, с чего бы мне ругаться с ним в пух и прах? Однако в прошлом году я делал расчеты, чтобы определить судьбу Фэнцзю. Ей на Кругу жизни написано счастье, лучше предоставить ее самой себе. Судьба не любит вмешательства посторонних. – Следующие слова он пробормотал едва слышно, будто обращаясь к самому себе: – Однако я десятки тысячелетий не гадал, уж не поручусь за точность… – Помедлив, он вдруг весело добавил: – Малыш А-Ли, я и твою судьбу смотрел. Неужели ты недавно попал в ловушку чувств?
