В жизни огорчений – что волос на голове. Фэнцзю не из тех, кто будет считать каждую волосинку. Но прошлое, не спрашивая ее мнение на этот счет, само настигало ее. Стремительным потоком пронеслись две тысячи семьсот лет, полные стольких событий. Что-то она помнила, а что-то старалась забыть и в конце концов преуспела.
Цинцю давно не вмешивался в мирские дела, но это не значило, что внутри него не находилось забот. За последние двести лет Фэнцзю редко вспоминала Дун Хуа. На Небесах же она сталкивалась с ним чуть ли не на каждом шагу.
Фэнцзю не расстраивало то, что он не узнал ее. Их с Дун Хуа связь, говоря буддийским языком, была невозможна и ошибочна. Впрочем, можно было бы выразиться честнее и проще.
Их любовь была бы преступлением.
Тем временем наступил последний день церемонии Тысячи цветов, что устраивал владыка Лянь Сун. По обычаю в этот день из тысяч распустившихся цветов выбирался самый красивый. Говорят, даже будды из Чистых пределов на западе [11] прибыли издалека, привезя с собой редкие цветы линшаньских гор. Давно на Небесах не видели столько гостей: небожители всех рангов спешили на праздник.
Фэнцзю цветы так сильно не вдохновляли. Тем более что по совпадению несколько дней назад бессмертные с какой-то горы нижнего мира испросили дозволения представить певцов и танцоров для свадьбы наследного принца и теперь репетировали отрывок из постановки «Генерал-красавица» под присмотром Ми Гу на террасе Небесного повеления на Седьмом небе.
Фэнцзю, взяв с собой сверток тыквенных семечек и маленькую «бутылочку из-под маслица» [12], отправилась смотреть представление.
Маленькая «бутылочка из-под маслица» в лице единственного племянника Фэнцзю, юного принца А-Ли, просеменила с ней во врата на Седьмом небе.
А за теми вратами, в густой тени у Зеркала Чудесных цветов, в то время как раз пил чай владыка Дун Хуа, покинувший церемонию Тысячи цветов при первой же возможности.
Зеркало Чудесных цветов было священным местом на Седьмом небе. Хоть оно и называлось зеркалом, на самом деле это был водопад. В нем отражались Три тысячи тысячных великих миров [13], и, если бессмертному хватит сил, он мог бы, взглянув на водопад, узреть взлеты и падения любого из миров смертных.
Мощь водопада была столь велика, что воздух вокруг гудел от напряжения. Не всякий небожитель мог долго здесь находиться, даже у совершенных владык рядом с ним кружилась голова. Поэтому долгие годы для отдыха, чтения и рыбалки это место использовал один Дун Хуа.
Проходя с Колобочком врата Седьмого неба, Фэнцзю велела ему:
– Подойди ко мне, не приближайся к Зеркалу Чудесных цветов. Там одухотворенная ци, можешь обжечься.
Колобочек послушно подошел и возмущенно пнул камешек.
– Отец ужасен, – жаловался мальчик. – Я отчетливо помню, что прошлой ночью заснул в матушкином зале Вознесения. Но наутро я проснулся в зале Благовещих облаков. Отец солгал, сказав, что я хожу во сне и, наверное, сам вернулся к себе!
Колобочек развел руками, окончательно превратившись в беззащитный шарик клейкого риса:
– Ясно как день, что отец не хочет делить со мной матушку. Он воспользовался тем, что я уснул, и отнес меня в другой дворец. Он даже родного сына обмануть может, бессовестнейший из бессовестнейших!
Фэнцзю подбросила на ладони сверток с семечками.
– И ты не поспешил к матушкиному залу плакать и давить им на совесть сразу же, как проснулся? Ты безнадежен.
