В дверь позвонили.
Я так напряженно вслушивался в каждое слово, сказанное Флер, боясь растерять кусочки рванного рассказа, что не услышал, как подъехала машина Вилфорда. Такой долгожданный Вилф, теперь сильно огорчил меня, явившись так рано и так не вовремя.
– Привет! – усталым, хриплым голосом поздоровался Вилфорд.
Он заметил Флер, успевшую прошмыгнуть в гостиную, выглядывающую теперь из-за угла и, кажется, даже не удивился. Вилфорд спокойно снял пальто и, глядя на меня сказал:
– Хорошо, что все в сборе. Мне удалось кое-что узнать.
Флер опустила голову и прошла к креслу, стоявшему в самом дальнем углу комнаты. Она забралась в него поглубже, поджала под себя ноги и принялась тщательно расправлять то пряди своих огненно рыжих волос, то подол платья, так, чтобы якобы укрыть свои колени, но как мне показалось, чтобы найти причину не встречаться взглядом с Вилфордом.
Вилф, не обращая на нее внимания, рухнул с размаху на диван и тут же обмяк, растекся по нему, приняв вальяжную позу.
Я сел на пол, так, чтобы видеть обоих и поторопил Вилфорда с рассказом.
– Итак, что ты узнал? – спросил я и покосился на камин. Мне вдруг показалось, что там мелькнула тень – тень Брук.
– Лет пять назад, ко мне привезли молодого человека, – начал Вилф. – Он был в ужасном состоянии. Несколько раз пытался покончить с собой. После очередной такой попытки родители и привезли его в клинику. Они описывали его поведение и, если бы я пристально не наблюдал за парнем в этот момент, можно было бы утверждать, что он проявляет все признаки шизофрении. Но он сильно отличался от привычных мне шизиков – был чересчур спокоен, участвовал в разговоре, смотрел прямо мне в глаза, в общем, вел себя, как почти нормальный. Я говорю почти, потому, что до сих пор помню, какое впечатление произвел на меня взгляд его бледных, серых глаз. Они смотрели безучастно, будто их на время переставили, из кого-то другого, и теперь они вынуждены были пристраиваться к новому лицу, отражать чужие мысли, играть роль, но, при этом, не было ощущения, что парень не осознает это. Не знаю, как бы это вам объяснить, – Вилфорд впервые, со времени своего визита, надолго задержался взглядом на Флер, но та поспешила отвернуться от него и взглянула на меня. Я почувствовал ее взгляд, но не ответил, продолжая смотреть на Вилфа, посылая ему сигнал продолжать.
– Так вот, – повел Вилф рассказ дальше, – было ощущение, что он придуривается, но страх, боль и сбивчивые показания обоих родителей были неподдельными. Я поместил Вэнса Линдсона у себя в отделении и, в скором времени, он стал моим основным пациентом. Остальных пациентов я практически забросил, потому что он…, Вэнс, завладел мной.
Я допустил много ошибок в лечении, так как его случай совершенно уникален, – Вилфорд помолчал, явно что-то напряженно обдумывая.
Флер, воспользовавшись паузой, упорхнула в кухню, поставить чайник, а мы остались сидеть в слабо освещенной гостиной. Флер просила без нее рассказ не продолжать, поэтому мы сидели молча. Каждый из нас сторожил свои догадки, чтобы они не смогли убежать. Я продолжал обдумывать историю с абортом и причастность к ней Брук, вспоминал ее печальное лицо, нехарактерную для нее раздражительность, которая удивляла меня. Теперь я сопоставил и понял многое, но почему она ни слова не сказала мне. Она врала мне долгое время. Мое самолюбие было уязвлено и саднило так, что я не мог думать о чувствах Брук, которые она испытывала из-за нависшей опасности, давления ответственности, шантажа… Нет, все это меня не сильно волновало. Я злился на нее, чувствовал себя обманутым и высчитывал, как долго она водила меня за нос. В конце концов, я довел свои размышления до того, что вся наша совместная жизнь с Брук, показалась мне фарсом.
