А Василий делил постоялое жильё с москвичом Мишей Мясниковым, представителем Министерства по рыболовству. Любопытный был парень! В конце командировочного дня возвращался в гостиницу сильно навеселе, жаловался:
– Не знаю, что делать! Подведомственные служаки просто упаивают меня. Отказаться нельзя, а решать вопросы с бодуна трудно. Приходится пить алка-зельцер, чтобы помягче снять похмелье.
Подобная проблема возникла и у нас. Миша охотно делился шипучими порошочками.
…Галина, переделав все свои дела, проставилась как следует перед поставщиками, явилась однажды в час ночи – никакенная! Выгрузила из сумки литровую банку красной икры, рыбные деликатесы и две бутылки водки.
– Татьяна, поднимай мужиков – догуливать будем.
На следующий день уезжали все, кроме Миши Мясникова, ну и гульнули, разумеется, напоследок. Галина пьяно рыдала:
– Где я ещё увижу таких людей?!
А во Владивостоке выяснилось, что мы забыли свои паспорта у администратора находкинской гостиницы. Ужас! А кто виноват! Отгадайте с трёх раз! И пришлось мне в ночь возвращаться в Находку, оставив Макеева в номере «Владивостока». Как мне было тошно, как сиротливо! На ресепшене, вернув паспорта, посоветовали:
– Чтобы день не терять до обратного ночного поезда, плывите лучше на пассажирском пароме, к вечеру будете во Владике.
Так – так так! Поплыву на пароме.
Паром зашлёпал по воде, гудели винты, пассажиры зябли на открытой палубе. А день выдался ненастный, и море волновалось.
Посередине пути паром остановил ход, безвольно закачался на волнах. Это сильно обеспокоило местный народ.
– Наверно, движок сгорел… – предположил кто-то. – Теперь нас поболтает…
Часа четыре, пока не подошёл буксир, я смотрела с тоской в свинцовую бездну Японского моря. С собой ни воды, ни кусочка хлеба. Как выдержала – не знаю.
Во Владивосток пришли поздним вечером. Когда засветились огоньки на пирсе, люди вздохнули облегчённо, стали переговариваться.
Василий в своём номере имел жалкий вид, пьяно упрекнул:
– Уж я думал, ты меня совсем бросила – голодного, несчастного…
И мне стало до слёз жалко его, хотя сама намучилась невероятно и так же была голодна. Слава богу, что в моём номере нашлись чайные пакетики и печенье.
Переплыв на пароме через Золотой Рог, мы нашли причал с судном нашей временной приписки. Это был РТМ «Угольный» – огромный, с четырёхэтажный дом высотой плавучий завод по заморозке и переработке рыбы. В конторе по найму нас попросили немного посидеть в стороне.
Первоочередной задачей было собрать команду. Люди шли, шли, шли, предъявляли документы, заключали договоры, проходили на судно. Оказалось, и руководящий состав, и технические службы, и штат работников в каждый рейс набирались по-новому. Капитан мог и не знать заранее, кто у него будет шкипером, боцманом, главным механиком. Нас это крайне удивило.
Наконец пригласили и нас на посадку, разместили в медчасти: меня – в каютке фельдшера, а Василия – прямо в лазарете, где посерёдке стерильно-белого, светлого помещения стояла медицинская кровать со множеством рычагов, кислородных трубок, шнуров электропитания. По периметру – шкафчики с медикаментами и столы с операционным инструментарием. Собственно, Василию предназначалась лишь кровать для сна. На дневное времяпрепровождение у нас была каютка с узкой шконкой, столиком и двумя прикрученными к полу табуретками.
«Угольный» ожил в мгновение ока. Забегали матросы, загремел кастрюлями камбуз, заработали системы машинного отделения, дали свет, загудела вентиляция. А капитан уже ходит по этажам, заглядывает в каюты, даёт распоряжения. Заглянул и к нам. Мы представились, рассказали о цели нашего присутствия на РТМ.
