Однажды Сергей рассказал, как встретил свой самый счастливый Новый год с днём рождения 1 января. У Наташи была традиция – собирать к праздничному столу своих родственников. Казалось бы, прекрасно! Открывай шампанское, ешь оливье, почёсывай Фреда за ушком… Даже комнатные тапки на башмаки менять не надо! А он, перенасыщенный людской суетой предновогодья, стал уговаривать жену встретить праздник вдвоём. В ответ: нельзя! У нас же традиция. Родственники обидятся!
Никто и не заметил, как он с бутылкой коньяка и Фредом на поводке вышел из дома. Долго-долго, посасывая коньяк, сидел над Волгой, смотрел в небо, слушал тишину. Так и встретил Новый год, а с ним и свой день рождения. Говорит: «Это самое прекрасное, что случилось со мной в новогоднюю ночь: снег, тишина, Фред у ног, глоток коньяка, сигаретная затяжка…»
Его не сразу хватились, стали искать, звать Фреда… Фред и откликнулся, спасая, может быть, уже продрогшего беглеца.
Наташу Сергей потерял по глупости. По какой ещё глупости! Она не стерпела и сделала ответный ход. Совместное проживание, как говорят в подобных случаях, стало невозможно.
Следующая избранница выскочила, как чёрт из табакерки. Очень молодая, диковатая, не знающая удержу… О чём он думал? О чём думала она, вцепляясь мёртвой хваткой в немолодого уже поэта с вредными привычками, не имеющего ни двора, ни кола, ни рубля за душой? Любовь? Не верю и никогда не поверю! Мы пытались принять и её, поздравили, как могли, с регистрацией брака, а потом и с рождением сына Арсения. Но дикую кошку нельзя приручить ни хлыстом, ни лаской. Всё было в её руках, но она предпочла развести руки и отряхнуть пальчики. Мне казалось, её передёргивает от его прикосновений. И всё! Сергей начал ломаться и терять себя со скоростью летящего с горы камня.
Однажды он сказал:
– Танечка, мне в жёны нужна сисястая доярка. Поэтессы обрыдли, особенно последняя. Сеньку только жалко! Она орёт на него и бьёт. Да ещё и заявляет, что он не мой сын.
– Не надо было с Наташкой разводиться!
– Ну, дурак я! Что поделать?! Вот поеду в Терсу и найду себе доярку.
– В самом деле дурак!
А ведь рядом была любящая его женщина! Еще одна Елена – тезка и чуть ли не подруга его взбалмошной жены. По-настоящему любящая. Она могла бы стать и женой, и поводырём, и спасительницей, и другом. Ни одна женщина не сделала для Сергея столько, сколько она. И ведь красавица, умница, но… тоже поэтесса. Леночка, спасибо тебе за него!
Всю жизнь, в любом состоянии Васильев не забывал о главном для себя – о стихах. Мог позвонить среди ночи и читать свежие. Первой реакцией было чертыхнуться, отругать за полуночный звонок, но стихи уже звучали в трубке, и досада стихала.
Сергей много занимался переводами дагестанских поэтов, особенно Магомета Ахмедова. Он у них почти классик, а русскоговорящий народ читает Магомета и не всегда знает, что текст принадлежит Васильеву. Бедный Магомет, кто тебе заменит нашего Серёжу?
И кто теперь будет выпускать юморную «Простоквашу» – журнал для детей непреклонного возраста?
И кто принесёт мне 8 Марта букет любимых мною мелких роз? Или гвоздичек?
Столько вопросов останется без ответов!
Помню, сделали Макееву операцию на Комплексе, лежит он там недвижимый, ждёт меня, а несчастную Брыксину расшиб радикулит – не могу дойти до кухни. Одного намёка хватило, чтобы примчался Сергей с сумкой продуктов. И суп сварил, и омлет состряпал, и новыми стихами порадовал.
