– Как насчёт пиццы на ужин? – предложила она. – Как в старые времена?
– С ананасами на моей половине? – я позволила себе улыбку.
– Обязательно, – она поцеловала меня в макушку и вышла из комнаты.
Я вернулась к своему столу и открыла скетчбук. Последняя зарисовка изображала Ольгу Дмитриевну, смотрящую в окно во время урока с каким-то странным, почти тоскливым выражением лица. Под рисунком я написала: "Что ты видишь там, за пределами школы?"
Интересно, что увижу я за пределами школы в эти выходные? И главное – кто увидит меня?
Загородный дом семьи Воробьёвых оказался настоящей виллой – двухэтажный особняк с террасой, бассейном и ухоженным садом. Когда мы с мамой подъехали (она настояла, что подвезёт меня, хотя я предлагала добраться самостоятельно), возле дома уже стояло несколько дорогих машин.
– Я заеду за тобой в восемь, – сказала мама, когда я вылезла из машины. – Или позвони, если захочешь уехать раньше.
– Хорошо, – я нервно поправила платье. Ничего особенного – тёмно-синее, с белым воротничком, достаточно скромное, но мама заверила, что оно выглядит "элегантно и соответствует случаю".
– Всё будет хорошо, – она ободряюще улыбнулась. – Просто будь собой.
"Легче сказать, чем сделать", – подумала я, но вслух сказала только:
– Конечно. Пока, мам.
Я пошла по дорожке к дому, чувствуя, как внутри нарастает напряжение. Из открытых окон доносилась музыка и смех. Похоже, вечеринка уже началась.
У двери меня встретила женщина средних лет – видимо, мама Ксении. Она была безупречно одета и выглядела так, будто только что сошла с обложки журнала о загородной жизни.
– Ты, должно быть, Елизавета? – она улыбнулась. – Проходи, все ребята уже в саду за домом. А тебе придётся подписать вот это.
Она протянула мне листок бумаги. Это было соглашение о неразглашении – документ, запрещающий публиковать в социальных сетях любые фотографии и видео с праздника без письменного разрешения семьи Воробьёвых.
– Это стандартная процедура, – пояснила женщина, заметив мой удивлённый взгляд. – В наше время никогда не знаешь, что и где появится. Безопасность прежде всего.
Я молча подписала бумагу, размышляя о том, как странно проводить детский день рождения с юридическими формальностями.
– Отлично! – она забрала листок. – Проходи прямо и через террасу в сад. Там всё готово для праздника.
Я прошла через просторную гостиную, обставленную с безукоризненным вкусом, и вышла на террасу. Отсюда открывался вид на сад, где и собрались гости – почти весь наш класс, а также несколько ребят из параллельных классов.
В центре внимания была, конечно, Маша Белова в лёгком светлом платье, которое наверняка стоило как месячная зарплата среднего человека. Рядом с ней стояла именинница Ксения – миловидная блондинка, одетая почему-то почти так же, как Маша, будто они сговорились или, скорее, Ксения копировала звезду класса.
Я оглядела сад, ища знакомые лица. Костя, конечно, не был приглашён – его статус "главного ботана" автоматически исключал из подобных мероприятий. Сабины тоже не было видно, что не удивляло – её строгие родители вряд ли одобрили бы такое времяпрепровождение.
Я уже почти решила тихонько уйти, придумав какой-нибудь предлог, когда услышала знакомый голос:
– Привет, Соколова. Не ожидал тебя здесь увидеть.
Я обернулась. Позади меня стоял Денис Корнеев с банкой колы в руке.
– Я тоже не ожидала, – честно ответила я. – Меня мама записала, даже не спросив.
