Тринит. Сказка о первом снеге - страница 36

– Да у тебя и правда хандра. Так сильно поцапались?

– Мама вернулась.

– Ох, черт… – резко выдохнул Боди. И этим все было сказано.

Три месяца назад.

Кас ослабил галстук, ощущая духоту стен, несмотря на то, что в поместье Арссонов даже в летние месяцы казалось удивительно прохладно.

Прогревать бесчисленное количество комнат за толстенными каменными стенами, напичканными защитными рунами, было непростой задачей даже для заклинателей. Поэтому дом для Каса обычно ассоциировался с шерстяными рубахами, каминами, горящими в каждой комнате. И легким холодком по спине.

Но сегодня был не обычный день, и Кас чувствовал себя так, словно весь кислород из поместья выкачали, а его бросили задыхаться остатками.

Двери в обеденный зал перед ним распахнулись.

Кас вошел в комнату из бело-голубого мрамора с гигантской, старомодной и просто уродливой люстрой на потолке, что сияла светом тысячи кристаллов.

Длинный обеденный стол занимал почти всю комнату и был сервирован на троих.

Это значило, что отец – лорд Тауллос Арссон сегодня будет особенно гладко выбрит и, наверняка, явится к ужину в парадном камзоле с гербом Дома Арссонов на плаще – раввийским волком.

А еще, Кас поставил бы мешок златников на то, что к ужину отец обязательно велел подать утку в апельсинах. Да такую сочную, что запах ее потом будет несколько дней призраком витать по Арссон-Холлу.

Каждый раз, когда мама возвращалась домой после своей очередной затянувшейся экспедиции, по всему дому вдруг неожиданно часто начинал обнаруживаться острый запах ароматных апельсинов, который оседал на языке леди Наттали Арссон невысказанными ругательствами. Она ненавидела апельсины.

Мама уже сидела на положенном месте за столом, по правую руку от пустующего стула лорда.

Леди Арссон обладала правильными чертами лица и чем-то, что называлось не красотой, а, скорее, природным магнетизмом, очаровывающим и пугающим.

Твердый материнский характер с годами стал отражаться и в ее лице, сделав его жестче и грубее: прямые брови, волевой подбородок и слегка поджатые губы выдавали ее решительность и бескомпромиссность, а взгляд цепких темных глаз казался настолько глубоким и проницательным, что каждый, кто представал перед леди Арссон вмиг невольно ощущал желание исповедоваться или преклонить колено. Казалось, она уже знала все твои секреты лишь раз взглянув тебе в глаза, либо точно узнала бы, стоило тебе заговорить.

Кас не раз замечал, как великие лорды, могущественные и властные, перед Наттали вдруг превращались в неловких мальчишек, то запинаясь, то и вовсе забывая, что вообще собирались сказать.

Суеверные шептались, что Наттали Арссон умела читать мысли и видеть все тайные помыслы, поэтому слуги в поместье всегда опускали глаза в пол, представая перед ней. Но Кас давно уже понял, что это не магия, а, просто напросто, интеллект.

Мама была умнейшей женщиной, что встречалась в его жизни, и он не мог ее за это не уважать. А потому не мог искренне возненавидеть. Хотя и простить не смог бы никогда.

Все, кто встречал Каса, говорили, что внешне он – копия отца, а от матери взял лишь черноту волос. Но самые близкие отмечали, что мозги ему, все же, достались от Наттали. В детстве, сравнение с матерью Касу льстило, но с возрастом стало вызывать лишь зуд.

Он предпочел бы не быть похожим ни на одного из своих родителей.

– Сын, – произнесла мама, когда он присоединился к ней за столом, заняв место напротив. – Ты отлично выглядишь.