Ниже, ниже… Легкие разрывает от недостатка кислорода, горло горит, но я еще не сдаюсь.
Пальцы вдруг натыкаются на склизкий, поросший водорослями, но явно рукотворный каменный ящик. Он правильной прямоугольной формы, покрыт резьбой и… постойте-ка! Гроб?!
Перед глазами вспыхивают смутные и мрачные образы – то ли видения, то ли галлюцинации.
Чей-то тягостный, холодный, как адская бездна, взгляд вымораживает во мне остатки жизни, пытается сломить волю, а затем правую руку пронзает жгучая боль. Не сдержавшись, беззвучно кричу, теряя остатки драгоценного воздуха, захлебываясь мерзкой илистой грязью, дергаюсь, пытаясь последним рывком выбраться на свободу.
Но все зря. Тело больше не слушается.
«Это ты? Это же ты, верно? - звучит на грани соскальзывающего в пустоту сознания хриплый, взволнованный голос. – Наконец-то! Я так долго ждал!»
И холод. Невыносимый холод.
Повсюду вода. Я тону в ней, чувствуя, как легкие наполняются жидкостью. Мучительно пытаюсь сопротивляться, осознавая свою беспомощность… и просыпаюсь.
Панически подскочив с влажных камней, пошатываюсь от накатившей слабости и тут же без сил оседаю обратно.
Осматриваюсь.
Я на берегу того самого злополучного озера, над головой – обрыв, с которого меня скинули, но оба солнца уже сменила крупная серебристая луна в окружении мерцающих звезд.
Как я выбралась? Не помню ничего, кроме холода, темноты и невидимого чудовища.
Мокрое платье отвратительно холодит тело, туфельки, похоже, куда-то потерялись, сумку украли… А серьги?
Заглянув в лиф, с облегчением вижу свой небольшой запас сокровищ. Обе сережки на месте, заколки – тоже, а еще – шрама на груди больше нет. Не доверяя глазам, которые в опустившейся темноте вполне могли и подвести, ошарашено проверяю рукой, однако кожа действительно оказывается гладкой и ровной.
После всего пережитого меня хватает лишь на то, чтобы отстраненно отметить, что вряд ли дело в «целебном» купании. Скорее - в сережках. Похоже, они и впрямь необычные.
Но разбираться с этим я буду потом. Утром.
Ощутив ступней обманчиво мягкое прикосновение черной воды, с отвращением отодвигаюсь. На пушечный выстрел больше к этому озеру не подойду! Никогда!
Неподалеку замечаю свою выпотрошенную промокшую сумку. Вытряхнув содержимое, понимаю, что ущерб, в общем-то, невелик. Ушлая парочка украла только шелковое кимоно, ленты для волос, заколки, зеркальце, гребень, духи и белье, а все остальное - выбросила.
Отлично. Не представляю, что бы я делала совсем без еды.
От голода уже сводит желудок, а руки дрожат, но поддаться усталости и устроить ночевку рядом с неведомой тварью - не самая лучшая мысль. Нужно поскорее отсюда выбраться, просушить платье и хоть немного вздремнуть, чтобы завтра продолжить путь.
Прикусив губы, чтобы не охать на каждом шагу от впивающихся в босые ступни мелки острых камешков, тщательно обхожу небольшой пятачок земли, огороженный отвесными скалами, и, вновь оказавшись там же, где начинала, растерянно поднимаю голову вверх, к недосягаемой тропинке.
Выхода из этого каменного мешка попросту нет.
Если кто-нибудь из проходящих мимо путников не скинет сюда веревку, самой мне ни за что обратно не выбраться.
И ночевать, похоже, все-таки придется прямо тут. По соседству с водяным монстром.
Воспоминания о том, как давилась грязной водой, как изо всех сил боролась за свою жизнь, вновь поднимаются на поверхность памяти, и на миг мне становится так страшно, что сердце панически колотится прямо в горле. Сглатываю, пытаясь вернуть его на место, и вновь обрести способность нормально дышать, но тошнотворный, мерзкий вкус ила как будто до сих пор чувствуется на языке, и…
