– А мне говорили, что она пришла из-за стены безумия… – Это сказал Матах, поёжившись. Он не взял с собой одеяла и теперь старался пододвинулся ближе к костру, и тихонько поворачивался к нему то одним боком, то другим. Или это был Митха? Кайлу особо не всматривался.
– Айли, принеси ещё хвороста. – вполголоса сказал Шохти.
Айли послушно встал и подошёл к большой куче валежника натасканной ещё с утра. Взяв охапку веток и палочек, он подошёл и аккуратно положил их в огонь. Языки пламени сразу же полезли вверх и стали весело лизать новую пищу.
– Быстро прогорит, принеси ещё. – Митха смотрел на разгорающийся огонь. Или это был Матах?
– Стена безумия, это выдумки гурхульские. Им надо пугать, они и пугают. Когда их мужчины наших охотников победить не в состоянии, они и выдумывают небылицы. – Добавил Матах.
– Гурхулы – трусы! – Бойко вставил Айли. Кто-то одобрительно хмыкнул в ответ на его реплику.
– Храбрый Айли, принести толстых сучьев побольше. Эти палочки быстро прогорают. – Хита пыталась лечь поудобнее, аккуратно распихивая боком Сийну и Ллайну.
Айли посмотрел на неё и не двинулся с места.
– Сходи. – Тихо приказал Шохти.
Айли встал и исчез из круга освещённого костром. Через пять ударов сердца он быстро влетел обратно.
– Там кто-то ходит! – закричал он.
Молодые охотники повскакивали со своих мест. Матах, схватив своё копье, тут же растворился в темноте. Мурхал лишь на пол удара сердца замешкавшись, перескочил через бревно и кинулся вслед за ним. Кайлу крутанувшись на месте, выбросил руку к остроге, но той рядом не оказалось. Он же сломал её, точнее древко и теперь только наконечник с кожаным ремешком сиротливо болтался в мешке у него на поясе. Он быстро откатился от света костра, и замер, сжав в руке подвернувшийся камень. Но, не считая шума выскочивших парней, других странных звуков не слышалось.
– Ну, что там? – недовольно спросил Хойхо. Он, в отличие от других, не вскочил, а так и остался полулежать на бревне, только чуть выше приподнял голову. Он и так был старший здесь, и лишний раз демонстрировать свою бдительность и прыть он не хотел.
Все затихли прислушиваясь. Вскоре раздалась какая-то возня, и послышался облегчённый смех.
– Айли, иди сюда! Злые гурхулы пришли за тобой! – Кайлу приподнял голову из-за бревна и вскоре он смеялся вместе со всеми. Мурхал и Шохти тащили за руки высокого и лохматого упирающегося мужчину, который жалобно мычал и робко пытался вырваться. Это был их стойбищенский глупый Лунта. Безобидный и всегда грязный, как хурта, дурачок. Он не заплетал волосы в косу, как это делали охотники, он не стягивал их ремнём, как это делали дети и женщины. Лохматый и полудикий он жил в стойбище, сколько Кайлу себя помнил. Он ходил в кем-то неуклюже сшитых обрывках шкур и его «ушки хайту» почти всегда были видны в прорехах истрёпанной повязки. Над ним смеялись дети, его прогоняли взрослые, но он всегда жил при стойбище. Ночевал он на земле, как зверь, даже не подстелив травы, а своих шкур у него не было. Без оружия, без ножа, не умея охотится, он всегда рыскал в лесах вокруг стойбища, то пропадая, то появляясь снова. Он ел головастиков и лягушек сырыми, он ел рыбьи внутренности, если кто-то кидал их ему, и как-то умудрялся выживать.
– Он учуял запах еды. Понятно. – хмыкнул Уртал, тоже появляясь у костра. – Лунта-Лунта, на – поешь! – Он сунул ему лист лопуха с рыбьими внутренностями и червивыми обрезками грибов. Лунта тут же сел на землю и начал торопливо запихивать всё это в рот.
