Всё прошлое лето и осень Кайлу бил рыбу. Иногда с молодёжью, иногда только с Мурхалом, а иногда совсем один, он нырял со своей острогой с зазубренным наконечником из кости сайсыла и редко приходил без добычи. Осенью Кайлу заметил, что может оставаться в озере и продолжать ловить рыбу, когда уже никто из их стойбища, даже из молодых охотников, не лезет в воду. Становилось слишком холодно, но сам Кайлу чувствовал себя в воде хорошо. Когда сильно похолодало и сырые тёмные облака сыпали на стойбище и лес долгие затяжные дожди, он заметил, что некоторая рыба становится сонная и неповоротливая. Бить её стало совсем легко. Он понимал, что наступали холода и толстые золотистые сарпы и трёты, отъевшись за лето, готовятся зарыться в ил тупыми мордами и зимовать. У них не было зубов и было много мелких костей, зато это была еда, которую теперь можно было брать почти голыми руками. Но делать так мог только Кайлу. Люди стойбища иногда стояли на берегу и с удивлением смотрели, как он выкидывает из воды плотные сверкающие рыбьи туши. Некоторые пытались ловить как он, но у них ничего не получалось. Шойти, старший брат Шату, тогда даже простудился, стал горячий как огонь и пять дней лежал в хижине. А Кайлу продолжал ловить, так, что у отца даже кончилась соль – рыбу солили про запас и вешали прямо в хижине. Все шкуры в их жилище пропахли солёной рыбой, но это был хороший запах – запах еды и сытости. Кайлу знал, что в эту весну им придётся легче, рыбы теперь было много.
А потом, когда пришёл белый холод и лёд сковал поверхность озера, Кайлу сделал то, что до него не делал никто и никогда. Он, вместе с Мурхалом, Шату и Ллайной пошёл на замёрзшее озеро. Вместе они развёли два больших костра на льду и протопили его, помогая огню и разбивая лёд по краям, большими деревянными колотушками. Затем, когда они выкинули из протопленной дыры угольки и остатки льда, он взял свою острогу и залез в ледяную дымящуюся воду. Он, удивляясь сам себе, прошёл под водой от одной протопленной проруби до другой, и через пять-на-десять ударов сердца, выставил голову из неё, чтобы глотнуть воздуха и выкинуть на лёд подбитую рыбу. Пройдя этот путь туда-сюда несколько раз, Кайлу выскакивал из воды и бежал греться к большому костру, разожжённому на берегу друзьями. Мурхал радостно и удивлённо улыбаясь, накрывал его шкурой, а Ллайна и Шату смеясь, вешали добытую рыбу на кукан. Кайлу чувствовал себя хорошо. В тот день он ещё несколько раз ходил под воду. Он поделился рыбой с друзьями…
На следующий раз, почти всё стойбище собралось на льду и, открыв рты, смотрело на это невиданное зрелище. Дети радостно смеялись и весело кричали, когда на лёд вылетала очередная добытая рыба, а взрослые ошарашено смотрели и не знали, как реагировать. Некоторые даже удивлённо переговаривались, спрашивая, не нарушает ли это законов стойбища. Но никто ответить не мог, все видели такое впервые. И вождь, и шаман тоже выходили смотреть. Шаман улыбался и говорил, что из Кайлу выйдет добрый охотник. А вождь, почему-то нахмурился красным обветренным лицом и только сказал, что рыба не сайсыл.
Понемногу люди привыкли к необычной охоте Кайлу, и перестали смотреть. Зимние заботы тоже никуда не делись, а когда выпадали большие снега, охотникам надо было ходить за сайсылом и крупным большерогим ханти. Зимой, по глубокому снегу было трудно бегать даже злым серым ныктам, а сайсылы и ханти сильно теряли свою скорость, проваливаясь своими тонкими ногами по самое брюхо. Люди, зная это, шли по снегу, надев широкие лыжи, и загоняли и окружали добычу. Все старались пополнить запасы – впереди была голодная весна.
