– Да, кстати, – Мирон возвращается с сумками и пакетами, – по поводу твоей выгоды.
Мирон оставляет сумки в гостиной, а пакеты несет в сторону кухни. Иду за ним, постоянно оборачиваясь на сыновей. Они пока заняты друг другом и моего отдаления не замечают. У них есть на чем залипнуть. Новый дом, новая обстановка.
– Предлагаю, Витаминка, тебе такой вот дом, – обводит рукой просторную кухню.
Моргаю. С недоверием осматриваюсь и с трудом не выдыхаю от восторга. Я о таком доме только и мечтала.
– Он же дорогой, наверное.
Моргаю и вздрагиваю, когда Мирон оказывается возле меня. Склоняется к моему лицу, вглядываясь в глаза.
– Не думай о деньгах. Или откажешься от такого жилья для себя и детей?
Боже, а он знает, на что надавить. Да и, собственно, какого черта я должна отказываться от такого?
Качаю головой.
– Вот и отлично. С меня ежемесячное твое содержание, пока ты не встанешь на ноги.
Истерически усмехаюсь.
– А когда у тебя появится семья? Что будет? – говорю, а у самой что-то болезненно в груди щемит.
Он дергает плечом.
– Поверь, я смогу обеспечить свою семью так, чтобы они не замечали последствий нашего договора.
Ну конечно. Что за глупости, Амина? Конечно же Мирон сможет... ведь у него семья совсем другая. Не такая, как у тебя…
Так… не думать сейчас о моей семье. Их нет для меня. Они отказались от родной дочери.
– Хорошо, – легко соглашаюсь и получаю довольную улыбку Золотухина.
Протягивает руку для пожатия. Быстро стискиваю его пальцы и отдергиваю ладонь, словно боюсь обжечься.
– Я дам задание для составления документов. Ты же не поверишь мне на слово.
Прикусываю губу, и Мирон начинает смеяться. Именно так я и собиралась поступить. Поверить ему на слово.
– Ты такая наивная, Амин, – проводит костяшками пальцев по щеке, – это даже мило.
Отворачиваюсь. Прикусываю губу до боли, и на глазах выступают слёзы. От своей наивности и глупости. Ведь если бы не они, я бы не оказалась сейчас на краю пропасти. И дети мои не были бы вынуждены участвовать в этом спектакле…
– Такие памперсы малым подойдут? – передо мной появляется упаковка.
Несколько минут таращусь на неё, заторможенно беру в руки и смотрю на название. Он что, купил памперсы детям?
– Зачем? – пересохшими губами бормочу, все ещё тупо пялясь на этикетки.
Золотухин смущенно отводит взгляд, и мне даже кажется, что у меня помутнение рассудка. Не было замечено за Мироном вот таких ужимок и смущенных взглядов.
– Я просто подумал, что пригодится. У консультанта спросил, она посоветовала такие. Не угадал?
– Нет, нет, – сжимаю пачку в руках и одновременно держу Соню, – спасибо, они подойдут. И их реально всегда мало.
Щеки вспыхивают. Я, кроме Рады и врача, ни с кем не разговаривала о детях, а тут Мирон… и вроде даже искренне.
– Да не за что.
Между нами воцаряется неловкая пауза. Я смотрю в пол, а Мирон где-то недалеко, я чувствую, как от него исходит тепло, и, как он дышит, я тоже слышу.
– Так когда к дедушке?
Золотухин откашливается и увеличивает расстояние между нами, и я могу спокойно вздохнуть. Аккуратно ставлю эти злосчастные памперсы к столу и несу Соню к мальчишкам.
– Послезавтра, – как гром поражает его ответ.
Я замираю, так и не разогнувшись до конца. Ваня с Даней хлопают глазами, глядя на меня, а потом снова тянутся к игрушкам.
– Так быстро? – пораженно выдыхаю и все же распрямляю спину.
– Ага, – задумчиво почесывает затылок Мирон и окидывает меня придирчивым взглядом, – тебе надо обновить гардероб. Срочно.
