Но почему-то меня все равно дергает по дороге к дому деда. Смотрю на детей, которых мы с трудом разместили на заднем сидении. Пришлось заехать в детский магазин и купить автолюльку для Сони, потому что везти её на руках сорок минут – небезопасно.
Да, Амина поупиралась, что ей не сложно, но, мать его… я понимал, что не хочу, чтобы ей было неудобно!
Желал, чтобы она была в комфорте.
– Мы точно ничего не забыли? – наверное, раз в десятый уже спрашиваю.
Амина косится на меня как на полного придурка. Да я и сам себя чувствую именно как полный дебил.
– Например? – она скептично изгибает губы.
Я мысленно ору на себя и приказываю взять себя в руки немедленно. Но скорое предстоящее знакомство с новым родственничком не приносит мне спокойствия. И я продолжаю дергаться.
– Ну, памперсы там... Или еду? – это все, что я могу придумать на ходу.
– А мы едем в дремучий лес и оттуда совсем нельзя будет уехать и скататься до магазина? – смеется Витаминка.
Бросаю на неё недовольный взгляд, но это веселит её ещё сильнее.
– Хватит надо мной ржать, – рычу, крепче вцепляясь в руль.
– Ты странный. Неужели ты волнуешься? – она заглядывает мне в лицо.
Я в ответ фыркаю. Не отвечаю.
– О-о-о-о-о-о, неужели я угадала? Ты волнуешься! – слегка толкает меня в плечо.
– Ни фига подобного. Я и волнение вообще несовместимы.
Она сжимает губы, и я вижу эту её попытку снова не рассмеяться.
– А ты ведешь себя так, словно каждый день изображаешь чью-то девушку, – со злости выплевываю.
Амина перестает веселиться. Одаривает меня испепеляющим взглядом. Складывает руки на груди и отворачивается, всматриваясь в дорогу.
– Знаешь, у меня не было такой необходимости, и сейчас я думаю, что зря пошла у тебя на поводу. Я не собираюсь терпеть в свой адрес такие обвинения, золотце.
Прикусываю язык. Едем дальше молча. Пока не въезжаем в коттеджный поселок. Лицо Амины вытягивается от изумления, и она начинает моргать быстрее, чем обычно. А я мысленно усмехаюсь, довольный тем, какое впечатление на неё произвели домики, которые тут стоят.
Это я привыкший к такому жилью, а вот для Амины все это явно непривычно. Хоть она и пытается скрыть свою реакцию, когда видит, что я периодически бросаю на неё взгляды.
– Не дуйся на меня, Витаминка. Я реально на нервяке каком-то. Хоть я тут и с детства, но меня бесит одна мысль о каких-то там родственничках. Почему, мать его, именно сейчас?
Амина бросает на меня сочувственный взгляд, и я затыкаюсь. Вот уж точно мне не нужна её жалость. Но Витаминка была бы не Витаминкой, если бы не попыталась успокоить, поэтому она берет меня за руку и стискивает её.
– Все будет хорошо, Мирон. Это же твой дедушка, ты с ним с детства и явно знаешь его намного лучше, чем та семья.
И я бы и рад согласиться, только в голове всплывают слова матери.
– Ага, только тут может запросто взыграть зов крови. Знаешь такую штуку?
Смотрю в её сторону. Она хмурится, и на её лбу появляется несколько складочек, которые тут же хочется разгладить… губами.
Зажмуриваюсь, мысленно матерясь. Ну конечно, ещё этого мне не хватало… думать о том, как бы сорвать поцелуй с этих сочных губ.
«Заткнись!» – мысленно одергиваю себя.
– Не слышала, – все же отвечает Амина.
– Это когда родная кровь намного важнее, чем та, которая была все это время рядом.
Амина мотает головой.
– Думаю, ты нагнетаешь, Мирон.
Выдыхаю, паркуясь возле кованых ворот.
– Посмотрим, Витаминка. Посмотрим…
