– В смысле не живет? А где она?
Тетка дергает плечом, и я начинаю злиться.
– Она мне задолжала за несколько месяцев.
Чего, мать его? Мои глаза непроизвольно расширяются, пока информация доходит до мозга.
– И вы выперли девушку с тремя детьми?
– Ну а что мне оставалось? Я давала ей время, но денег у меня от этого не прибавилось.
Просто… охренеть!
– Но, – будто бы сжалившись надо мной, произносит, – не думаю, что она далеко ушла. Мы расстались минут десять назад.
Рассматривает свой облезший маникюр, пока я рядом с ней закипаю как чайник. Сцепляю зубы до скрипа.
– Спасибо, – выдавливаю из себя и срываюсь с места.
Лифт уже успевает отъехать, и я забиваю. Слетаю по ступенькам, выбегаю из подъезда. Кручу головой.
Замечаю чуть дальше аллею и уже хочу направиться туда, но вовремя соображаю, что с пакетами будет неудобно. Закидываю их снова в багажник и быстрым шагом иду в намеченную сторону.
Амину замечаю сразу же. Она сидит на третьей от входа скамейке и что-то сосредоточенно ищет в телефоне.
Подхожу, чтобы она не заметила раньше времени. А то вдруг сбежать решит.
Напротив неё коляска, в ней двое малышей, а третий у неё на груди в каком-то хитром приспособлении.
– О боже, и тут дорогое жилье, – доносится обреченное. – Куда такие цены?
Она закусывает губу и расстроенно качает головой.
Вижу, как на её глазах появляются слезы, и злюсь. На того урода, который её бросил беременную. Не стал помогать.
Это ж каким надо быть… моральным скотом.
4. Глава 4
Амина
– Привет, Витаминка, – раздается над ухом низкий голос.
Взвизгиваю. Рука ослабевает, и телефон летит на асфальт. Закусываю губу и слежу за полетом, надеясь, что мобильный останется живым. В самый последний момент Мирон успевает его подхватить.
Плюхается рядом со мной на лавочку, и мой телефон оказывается на коленках.
– Ты меня напугал.
Золотухин фыркает и прячет руки в карманы джинсовки.
– А чего ты такая пугливая стала? Мои уроки по самообороне прошли даром? Забылись?
Цокаю и закатываю глаза к голубому небу.
– Ты меня не доучил, между прочим. Там было мало практики.
Мирон смеется.
– А кто в этом виноват? Не я же…
Вздергиваю бровь и поворачиваюсь лицом к этому наглецу.
– А кто? Ты постоянно на соревнованиях пропадал, – складываю руки на груди и изображаю оскорбленную невинность.
Сама не знаю, зачем веду себя с ним так, словно он ничего плохого не сделал мне больше года назад. Видимо, на меня нападает усталость от всех этих разборок за прошедшие сутки, и мне не хочется выяснять отношения ещё и с Мироном.
– Я тут краем уха услышал, что у тебя проблемы с жильем, – толкает меня плечом.
– Подслушивать… – начинаю произносить фразу, но тут же замолкаю, потому что помню, каким был ответ на мои попытки достучаться до совести Мирона.
Он просто сказал, что ему плевать и он ради своей выгоды готов забить на моральные принципы.
– Ага, нехорошо. Я помню. Но иногда полезно, – нагло усмехается Золотухин. – Как дела, малышка?
Мирон тянется к дочери и нежно гладит её по руке.
Соня, сидит у меня в слинге и не отрываясь смотрит на Мирона, а он даже не подозревает, что это его дочь. Мальчишки в коляске пока увлеченно следят за ползущим по тротуару жуком. И им ни до чего нет дела.
– Её зовут Соня. Это Даня и Ваня, – киваю на сыновей.
Мирон бросает на меня вопросительный взгляд, но дарит Соне улыбку.
– Будем знакомы. Я Мирон. Слушай, хорошо, что они не умеют разговаривать, – переходит на шепот, не отрывая глаз от дочери.
