Хмурюсь.
– Не понимаю.
– Ну они хотя бы не выдадут наш план. Кстати, что ты решила?
Медленно переводит на меня карие глаза. А я прекрасно понимаю, что сама судьба не оставила мне никакого другого варианта, кроме как согласиться на предложение Мирона, каким бы оно ни было идиотским. Я вообще считаю, что эта затея заранее обречена на провал.
– Давай ещё раз обговорим условия, – наклоняюсь поближе к нему и замечаю, как у Мирона расширяются зрачки.
Дергаюсь, чтобы увеличить расстояние между нами, но он оказывается быстрее меня и притягивает к себе за талию. Между нами Соня, и ей явно не нравится близость постороннего человека.
Она начинает вошкаться и недовольно пищит. Мирон смеется, отпускает меня, а я могу нормально дышать. Снова.
– Прости, крошка. Я не хотел навредить тебе, – Мирон поднимает руки в примирительном жесте.
И в этот момент он выглядит очень подкупающе. Но я моргаю, пытаясь прогнать это видение. Это всего лишь то, что я хочу видеть. Мирон уж точно не милый и не обходительный. А ради своей цели он пойдет по головам и плюнет на чувства тех, кто рядом с ним.
Как это уже было со мной.
– Так вот, условия. Слушай… – Мирон крутит головой, словно что-то ищет, но не находит.
– Что?
– Мы же не будем обсуждать все на улице?
Кривлю губы. Ну конечно, куда нашему мажору сидеть на простой лавке на аллее и что-то обсуждать. Развожу руками.
– Ну, прости, мне некуда тебя пригласить.
Мирон встает со своего места и подходит к коляске, а у меня внутри все опускается.
– Что ты делаешь? – обхватываю Соню и тоже поднимаюсь.
Золотухин смотрит на мой чемодан и сумку, на его лице удивление.
– Это все твои вещи?
Я тут же краснею. Ну да, это все мое имущество. Да и то, там большая часть одежды детей. Моего там крайне мало. После того, как я окончила универ и с животом искала себе жилье, от всех переездов я настолько сильно устала, что от части вещей просто избавилась. А новое покупать пока не было ни времени, ни возможности.
Пособия, которые мне удалось выбить, уходили на одежду для детей и смеси, на лекарства, потому что Ваня часто болел, а за ним, как правило, начинали болеть и Соня с Даней. А на работе была не такая уж большая зарплата, и она уходила на жилье и продукты.
Жилье…
Прикусываю губу до боли. А мне ведь хотелось когда-то иметь свою квартиру, чтобы мы с тройняшками туда перебрались и спокойно жили, не боялись, что нас вот так выставят за дверь и не посочувствуют.
В общем, было совсем не до нарядов.
Пока эти мысли проносятся у меня в голове, Мирон терпеливо ждет ответ. Гордо вскидываю подбородок.
– Да, все. Что-то не так?
Мирон делает шаг ко мне, и мы оказываемся почти нос к носу, если бы не Соня между нами.
– Прекрати выпускать колючки, Витаминка. Я не желаю тебе зла.
Вскидываю бровь и фыркаю.
– Неужели?
–Никогда не желал, – обхватывает меня за запястье, а я вздрагиваю как от разряда тока.
Выдергиваюсь из захвата. Слышу тихий смешок.
– И когда посылал на аборт?
Боже, что я несу? При чем тут тот наш разговор? Что было, то прошло.
Лицо Мирона темнеет. Он проводит языком по верхним зубам и хищно прищуривается. А у меня ноги под таким взглядом слабеют, слегка подгибаются.
– Тогда я считал тебя своей… и не хотел, чтобы на меня вешали чужих детей.
Открываю рот, но вовремя решаю ничего не говорить.
Все ясно… в этом вопросе он ни капли не изменился. Ему интересно только его удобство.
– Понятно.
