Мистер Мэтисон издает протяжный и низкий смешок.
– Зато я знаю. – Он делает шаг вперед, пока Рори в замешательстве таращится на него широко раскрытыми глазами. – Вижу, как легко их перепутать. Украсть мог любой одетый в такую же форму, такого же роста и с такими же волосами, но, уверяю вас, это сделал Рори. Вообще-то, я как раз отчитывал его. Объяснял, что любые действия несут за собой последствия, и тут, словно в подтверждение сказанного, к нам подошли вы.
Полицейский переводит взгляд с мистера Мэтисона на меня и обратно и уже не так крепко сжимает мою руку.
– Но, папа…
– Чепуха, Рори. Мы оба знаем, что Раш не обязан брать на себя вину за твои ошибки. – И он снова подталкивает сына вперед. – Давай же. Пришло время столкнуться с последствиями своих действий. Следуй за офицером.
– Но как же школьная поездка? Как же…
– Ерунда. Мы, Мэтисоны, отвечаем за свои ошибки.
Я слежу за их разговором, чувствуя себя так, словно не являюсь частью ситуации, а скорее, смотрю на нее со стороны. В происходящем нет никакого смысла, и все же, даже будучи пятнадцатилетним подростком, я осознаю, что никогда не забуду этот момент.
Отчасти потому, что ко мне проявили доброту впервые за столь долгое время, что я не до конца осознаю, как принять подобный жест. Приняв его, я буду обязан молчать и позволить Рори взять вину на себя.
А ведь если я получу стипендию, мы с Рори будем играть в одной команде.
Я снова бросаю взгляд на еду, что валяется на земле: меня одолевает внутренняя борьба, желание поднять ее и спасти то, что еще не испортилось. Офицер покорно вздыхает, отпускает меня и, подойдя к мистеру Мэтисону, тихо произносит:
– Все в порядке. Случившееся может остаться между нами. Почему бы вам просто не пойти, куда вы шли, будто ничего…
– А в чем разница, офицер? Разве оба мальчика не должны подчиняться одним законам и стандартам?
– Но, сэр…
– Вам стоит обращаться ко мне как к инспектору Мэтисону, – протягивает он руку, и у полицейского, как у меня, отвисает челюсть.
Инспектор?
Я снова смотрю на отца Рори широко открытыми глазами. Зачем он это делает?
– Продолжайте, – жестом подгоняет полицейского Мэтисон. – Я тоже подъеду в участок, чтобы уладить все формальности.
Рори, бросив на отца последний, полный мольбы и отчаяния взгляд, разворачивается и следует за полицейским. С поникшими плечами, мальчик заметно шаркает ногами.
– Что ж, мистер Раш Маккензи, – обращается ко мне инспектор Мэтисон. Я же смотрю через плечо на то место, где стоял Рори, прежде чем перевести взгляд на его представительного отца. – Ты здешний?
– Мы часто переезжали, – качаю я головой. Это не назовешь ложью, поскольку до смерти моей матери мы и правда много переезжали. Дальние родственники, у которых мы намеревались пожить, покупали нам билеты на поезд, так что мы путешествовали из одного конца Англии в другой. Просто так вышло, что за пару лет до того, как мама заболела, мы осели именно здесь. В месте, которое, как она обещала, позволит мне приблизиться к мечтам. – Но теперь я планирую остаться здесь.
– Понятно, – изучает он меня слишком пристальным взглядом. – Ты довольно талантлив на поле, сынок. Я слышал, как твое имя упоминали в нужных кругах. Как так вышло, что раньше ты никогда не играл в клубе?
Потому что предпочитаю оплачивать еду, а не клубные сборы.
– Не было возможности, – лгу я.
– Уверен, теперь у тебя такая возможность появится. Знаешь, я наблюдал за твоей игрой последние несколько недель.
