– Но после подписания контракта ты все же с ними спишь? – спрашивает Джейсон, чья самодовольная улыбка становится шире. – Раз уж мы говорим начистоту.
– Только посмотри, как ты стараешься подхалимничать Финну, – покачав головой, цокаю я языком. – Так мило. Хотя не стоит ждать от него того же. Он слишком любит себя, чтобы становиться чьим-то подпевалой. – Я оглядываю всех собравшихся. – Ну что ж, наслаждайтесь вечером, джентльмены. Я же вернусь в номер, чтобы учиться считать до десяти и отрабатывать помахивание рукой. – Я киваю, а затем выхожу из комнаты с высоко поднятой головой, мысленно вскидывая кулак в знак победы.
Господи, как же хорошо вежливо послать их, даже если от этого их слова не ранят меньше, а вызванные ими вопросы не исчезают.
Больше грубостей, что наговорили эти придурки, меня тревожит мысль о том, что все в этой отрасли видят меня именно такой. Такого они обо мне мнения? Я красивая обертка «Кинкейд Спортс Менеджмент»? Красотка-сестричка, у которой больше сисек, чем мозгов? Способная завлечь простодушных спортсменов, но уж точно не более жестких и требовательных?
Одному богу известно, что они говорят об упрямцах, которых мне удалось покорить. Или точнее… о том, как именно я их покорила.
Отвратительно.
Все мои сестры прекрасны по-своему. Только потому, что я участвовала в конкурсах красоты, чтобы заработать стипендию в колледже и сохранить единственную связь, что осталась с умершей матерью, еще не значит, что я не закончила одну из лучших программ по спортивному менеджменту.
Но в момент, когда двери лифта закрываются и адреналин отступает, мои мысли начинают выходить из-под контроля.
Маленькие моменты, произошедшие за последние несколько месяцев. Сообщения сестер о том, что они займутся новым потенциальным клиентом, поскольку я слишком занята, хоть и настаиваю на обратном. Неожиданные, не совсем подходящие мне изменения в расписании, которые иногда вносит наш отец.
Чикаго.
Да что происходит в этом Чикаго?
Они ошибаются.
Эти парни точно что-то напутали.
Но с каждым шагом мои ноги тяжелеют, а слезы все сильнее грозят пролиться.
На сердце лежит груз.
Мои мысли заполнены безобидными решениями о том, кто берет на себя клиента, или тем, как мы с сестрами и отцом взаимодействуем в офисе.
Я вспоминаю обсуждение предложения ВЛПС, за которым тут же последовало утверждение отца, что за этим кроется нечто большее и мне не стоит соглашаться.
Что же действительно скрывалось за этим?
Еще до того, как скинуть туфли и прикрыть дверь номера, я уже звоню младшей сестре.
– Разве ты не должна быть на скучном ужине с такими же скучными мужчинами, самый горячий из которых настолько влюблен в себя, что уже не кажется привлекательным? – вместо простого «алло» спрашивает Чейз. Но когда ярость поглощает эмоции и замешательство, которые я испытываю, мне не удается вымолвить и слова. – Лен? Ты в порядке? – На этот раз ее голос звучит мягче. В семейном прозвище, которое она использует, слышится беспокойство.
– Что происходит в Чикаго? – спрашиваю я.
– Чикаго? – заикается она, чем только усиливает мое любопытство, потому что Чейз никогда не заикается. Она всегда знает, что сказать.
– Да. Чикаго. Парни говорили об этом: о том, что меня туда зачем-то пригласили, но позже изменили решение.
– Ничего такого. Там не было ничего важного.
– Чейз… – Ее имя звучит как предупреждение.
– Маленькая конференция, которая запланирована на следующий месяц. Они попросили нас произнести речь о том, каково это – быть женщиной-агентом в индустрии, где доминируют мужчины…
