Да, за два столетия Крым сросся, сроднился с Россией, стал ее частью. К Малороссии он имел косвенное отношение (и наоборот). Даже 1954 год ситуацию принципиально не изменил. Однако распад СССР зафиксировал Крым в составе суверенной республики Украина21. Российская Федерация, наряду с другими государствами признала границы нового субъекта международного права и его территориальную целостность. Более того, подпись под Будапештским меморандумом (1994) сделала Россию, так сказать, привилегированным, эксклюзивным гарантом неприкосновенности территории Украины22.
Потеря Россией Крыма, если говорить выспренно, это плата за поражение наших предков в начале ХХ в. Под поражением я подразумеваю позорный Октябрь Семнадцатого и неудачу в героической попытке восстановить страну в ходе Гражданской. Иными словами, Крым перестал быть русским совсем не в результате решения Н.С. Хрущева. Он потерял русское имя после поражения русских на Перекопе. Впрочем, это касается всей страны. Все части Российской империи, включая Крым, превратились в части бывшей Российской империи. Кто и что из красных победителей подбирал, по сути, не столь важно. Они совершенно искусственно перекроили Россию на вымышленные республики, края, области, округа. Сегодня трудно разобраться, кто и на что имел право в стране, где семь десятилетий никто не имел прав ни на что. Можно, конечно, сказать, что схожим образом действовали европейские колонизаторы в Африке. Наверное, это так. Но большевики резали по живому в своей стране. Это, разумеется, не снимает ответственности с западных империалистов, но объясняет, почему Крым – иное.
И еще одно соображение. При всех эксцессах, безобразиях, несуразностях, при всей жестокости, крови, в условиях фактического раскола страны на две(?) части, в Киеве произошла народная революция. События конца 2013 – начала 2014 г. на Украине сопоставимы лишь с тем, что было в Центрально-Восточной Европе в 1989 г. Череда антикоммунистических и антисоветских революций: от «бархатной» революции в Чехии до кровавого свержения режима Чаушеску в Румынии. Их интенсивность и жестокость зависели от национальных традиций, от того, что в науке называется политической культурой. Именно это случилось на Украине. «Правый сектор», «бандеровцы», «фашиствующие группировки», вне всякого сомнения, в наличии, но не они определяют главное в украинской драме (революция всегда драма).
…Знаменательно, что майданный Киев, Крым, Донецко-Луганское восстание против победителей Януковича в своей совокупности существенно привели к резкому похолоданию политического климата в России, дальнейшему усилению репрессивно-авторитарного порядка, фактической адаптации верхов ко многим идеям «Изборского клуба». То есть тенденции, набиравшие все последние годы вес и влияние, постепенно превращаются в мейнстрим русской политики. Мы вновь попадаем под обаяние и искушение музыки «гром победы раздавайся…», «от тайги до британских морей…», «мы за ценой не постоим…». Разумеется, в таких обстоятельствах любое иное мнение, позиция, поступок квалифицируются как «каждый шаг в сторону – побег».
Россия вступила в историческую полосу глубоких испытаний.
О партийцах, чекистах и, как всегда, о русской власти
В 2012–2013 гг. я писал книгу о «русском настоящем и советском прошлом», и мне думалось, что ответ на «соотношение» этих двух миров чуть ли не найден. Что советское должно быть и будет преодолено. Пусть этот процесс и окажется долговременным. Ведь предупреждал же А.И. Солженицын: «Все народы Советского Союза нуждаются в долгом выздоровлении после коммунистической порчи, а русскому народу, по которому удар был самый истребительный и затяжной, нужно 150–200 лет выздоровления, мирной национальной России»
