Если говорить конкретно об августовских событиях, то необходимость создания ГКЧП возникла после того, как 17 или 18 августа одна из газет напечатала материалы новоогаревских посиделок, где, по сути, Горбачевым, Ельциным и иже с ними был подготовлен документ о роспуске Советского Союза. Причем уже 21-го Горбачев был готов его подписать…
– Когда вы 18 августа прилетели в Форос, Горбачев вас нормально встретил?
– Нормально. Мы же не разбойники, мы приехали просто поговорить. Правда, Горбачев был какой-то помятый и перепуганный. Сейчас-то я понимаю, почему он был перепуганный. Мы-то думали, что он заблуждается, а он-то знал, что он предатель.
– Он согласился, что надо спасать страну?
– Его трудно было понять. С одной стороны, он вроде соглашался, а с другой – нет. Например, он нам сказал: "Давайте я вам подпишу бумагу о созыве Верховного совета". Подержал эту бумажку, повертел ее, а потом вдруг говорит: "Зачем же я вам ее буду подписывать, когда вы все здесь. Вы скажите Лукьянову, чтобы он собирал Верховный совет".
– А вы не предлагали ему вернуться с вами в Москву?
– Да, но Горбачев стал сразу же говорить, что не может ехать в Москву, потому что он сидит в корсете и у него отнялась нога. По этой же причине он не захотел, чтобы руководство страны и главы республик собрались у него, чтобы обсудить создавшееся положение. Но в то же время заявил, что он в любом случае прилетит в Москву на подписание договора, даже если ему отрежут ногу. Меня эта фраза просто повергла в шок. Кто ему собирался отрезать ногу? Вроде не было такой необходимости. В общем, в конечном счете был нелицеприятный разговор, в заключение которого Горбачев сказал: "Ну хорошо. Давайте действуйте сами". Он как бы дал "добро".
– И вы начали действовать. Как подбирались кандидатуры в состав ГКЧП?
– Это детали, которые уже трудно вспомнить.
– Чем занимался три дня комитет?
– Он собирался несколько раз, решал текущие вопросы и старался сделать все, чтобы не было стычек, которые привели бы к трагическим событиям, таким как на Садовом кольце.
– А армию зачем ввели?
– Армию ввели, потому что это было предусмотрено статусом ГКЧП, чтобы охранять телеграф, почту, Верховный совет и Кремль.
– Что, была угроза?
– А что, подписанный Ельциным указ о том, что не надо переводить в Союз налоги из республики,– это вам не угроза? Когда, по сути дела, он решил, что РСФСР не входит в СССР. Надо же было как-то стабилизировать ситуацию.
– Войсками?
– А чем же?
– ГКЧП находился все три дня в Кремле?
– Мы были там, где это было необходимо. Что толку три дня сидеть в Кремле? За три дня там с тоски можно было бы умереть. Может, нам еще в подвале нужно было сидеть? Это Ельцин прятался в подвале, откуда его чуть в американское посольство не увезли. Хорошо, что у него ума хватило в посольство не поехать, а то совсем было бы стыдно.
– А Ельцина вы собирались арестовать?
– Если бы было решение арестовать Ельцина, он был бы арестован. Да не только Ельцина, но и любого можно было арестовать. Но разве в этом смысл? Функция ГКЧП была в том, чтобы стабилизировать ситуацию, то есть собрать Верховный совет и рассмотреть на нем сложившуюся ситуацию. И если бы Лукьянов собрал Верховный совет не 26-го, а сразу, то, думаю, судьба Горбачева была бы решена. Я считаю, Верховный совет можно было собрать быстро. Ведь Ельцин собрал свой 21-22 августа. И все там сидели и радовались, как разрушается родина.
