Взмывает жаворонок в небо,
Как чья-то звонкая душа,
Что песней хочет всем поведать
Святую радость, торопясь
Весенним счастьем насладиться.
Весна, сверкая и струясь,
Шумит, поёт, звенит, искрится…
Но Габдулла не понимал,
Лишь ощущал весны кипенье,
Поскольку был он слишком мал.
И всё же, с самого рожденья
Прислушивался к голосам
Людей и к самым разным звукам.
А иногда пытался сам
Сказать, протягивая руки.
Но вместо слов лишь громкий крик
Из уст младенца вырывался.
Цветущей жизни каждый миг
Постичь он, всё-таки пытался,
Хотя, пока ещё волна
Явлений не рождала мыслей.
Деревня Кушлауч, она,
Мала. Дома в ней неказисты.
Овраг глубокий пополам
Её давно, уж, разделяет.
На горках, по его краям,
Дома деревья обрамляют.
И тянутся кусты туда,
Где весело ручей струится,
Чья родниковая вода
Всегда была кристально чистой
И изумительной на вкус.
Вода та, всем без исключенья
Дарила свежесть, бодрость чувств
И радостное ощущенье.
И утоляла всех людей
Неиссякаемой надеждой.
С далёких лет до наших дней,
Бежит ручей тот, как и прежде.
Немного может, обмелел,
Но также весело струится.
Спешит, журчит.… И я б хотел
Из этого ручья напиться,
Откуда, может быть не раз
Пил в знойный день, тот самый мальчик,
О ком веду я свой рассказ,
И вряд ли быть могло иначе.
Была деревня небольшой.
Её крестьяне бедно жили.
Нет ни монеты за душой.
До тёплых дней муки б, хватило.
Но ларь к весне, уже, пуста –
С остатков колобок печётся.
Жизнь дней тех вовсе не проста.
Не всем легко под ярким солнцем.
Деревня – улицы две, три.
За нею поле растянулось.
Там от зари и до зари
Крестьяне над сохою гнулись
И в сумерках, придя, домой,
Уставшие все с ног валились.
И тот, кто был у них муллой
И обещал им божью милость,
И он, в поту лица трудясь,
Работал очень часто в поле,
Труда любого, не боясь.
Но был в те дни, уже, он болен.
Порой несправедлива жизнь –
Когда вдруг счастье улыбнётся
И золотым сияньем брызг,
Любимый край осветит солнце,
Согреет душу и взбодрит,
И дни чудесные предскажет,
И даст возможность ярче жить,
И в будущее путь укажет.
Когда всё ярко и светло
И всё как будто бы, прекрасно,
Откуда, то, возникнув, зло,
Реальную создав опасность,
Бросается вдруг на того,
Кто этого не ожидает,
Терзая, мучая его,
Несправедливо угнетает,
И отнимает всё, что есть,
Всё то, что счастьем называлось.
И умирает чья-то песнь,
И умирает чья-то радость.
Весну сменило лето. Дни,
То медлили, то вдаль бежали.
Тепло и свет, даря, они
Людей надеждой утешали,
Что осенью, за все труды,
Земля воздаст им урожаем.
Не подвели бы лишь дожди,
Поля в дни зноя освежая.
Лишь только б, засуха опять
Не погубила б их усилья.
Мулла, он должен был взывать
К аллаху, но он был бессильным.
Болел он, ничего не ел –
Желудком мучился всё лето.
Как и когда он заболел –
Никто не ведает об этом.
Но в день последний лета вдруг
Забрал его к себе Всевышний,
Замкнув недолгий жизни круг.
Остался сиротой мальчишка.
А что мальчишка понимал
В пять месяцев своих неполных
Он сердцем горе ощущал,
Но день тот не сумел запомнить.
Да и представить он не мог
Отца и даже не пытался.
Был слишком мал тот жизни срок,
В котором, он с отцом общался.
Ребёнок, чувствовал ли, он,
Что в жизни без отца остался?
Но дух отца прижился в нём.
Как и отец, он к знаньям рвался.
Отец мой, тоже, молодым
Скончался, мне в то время было
Всего три месяца – таким
Себя припомнить я не в силах.
Весь мир наверно был в снегу,
Когда копать пришлось могилу.
Теперь представить лишь смогу,
Как это всё происходило.
