Он развернулся, не сказав больше ни слова, и медленно направился к двери.
– Подождите, – вырвалось у нее, но жрец остановился лишь на мгновение.
– Ты найдёшь свои ответы, если будешь внимательна, – сказал он тихо, не оборачиваясь. – Но будь готова заплатить за них. И помни наш разговор: без проводника сложно не потеряться во тьме. Если ты хочешь узнать, что случилось с Саной – можешь броситься в омут с головой, но если твоя цель попытаться спасти ее – такой подход может быть губителен.
Он исчез за дверью, оставив после себя странное ощущение, словно в комнате стало холоднее. Астрид тяжело вздохнула, чувствуя, как ее руки дрожат.
Мать, быстро вернувшаяся в комнату, выглядела встревоженной, но старалась скрыть это за напряженной улыбкой. Отец был серьезен, его взгляд был тяжелым, словно он обдумывал каждое слово, которое собирался произнести. Астрид же стояла у очага, её руки всё ещё сжимали глиняную миску, хотя отвар в ней давно остыл.
– Что он хотел? – тихо спросила мать, подходя ближе.
– Поговорить, – ответила Астрид, чувствуя, как голос предательски дрогнул.
– О чем? – добавил отец, его тон был более требовательным, чем у матери.
Она посмотрела на них. Родители выглядели так, будто находились на грани между страхом и надеждой.
– О моем любопытстве, – нехотя сказала она, стараясь звучать спокойно. – О том, что я ищу ответы.
Мать приложила руку к губам, а отец нахмурился.
– Боги… Я говорила, говорила тебе вчера… Я была права… Это плохо, – пробормотала мать, качая головой. – Ты не должна привлекать их внимание такими вещами. Ты накликаешь беду на нас всех…
– Не нагнетай так. Они видят в ней нечто большее, – добавил отец, его голос стал тверже. – Но это не всегда хорошо, Астрид.
– Я не делаю ничего плохого, – попыталась возразить она, но её слова утонули в их взглядах.
– Ты не понимаешь, – мать шагнула ближе и схватила её за руку. – Жрецы не просто смотрят. Они оценивают. Любопытство может быть воспринято как вызов.
– И что? – бросила Астрид, выдернув руку. – Я не могу задавать вопросы? Не могу пытаться понять, что происходит?
– Когда ты стала такой своевольной? – вскипел отец. – Потеря сестры должна была сделать тебя сильнее и мудрее, а ты будто ищешь погибель для нас всех. Ты должна доверять богам, – резко ответил отец. – А не искать то, что нам не положено знать.
– И быть как вы? Просто жить в страхе? – ее голос повысился, она не могла больше сдерживать эмоции.
Мать выглядела уязвленной, но не отступила. Отец поджал губы, сделал шаг вперед и резким взмахом руки отвесил дочери пощечину. Она пораженно моргнула и отшатнулась, схватившись рукой за пульсирующую от боли щеку. В ушах звенело, глаза заволокла пелена слез, однако эта боль пробудила не обиду, а злость.
– Не смей так разговаривать с родителями, – произнес он.
– Мы живем так, как велят нам законы, – твёрдо сказала мать. – Это защищает нас. А то, что ты делаешь, только разрушает.
– Это разрушает ваш покой, – сказала Астрид, сжимая кулаки. – А не меня.
Отец шагнул ближе, его взгляд стал строгим.
– Послушай меня, Астрид, – сказал он. – Жрец пришел к нам. Это уже знак, что ты перешла черту. Если ты хочешь жить спокойно, ты должна вернуться на праведный путь. Держись ближе к богам, к жрецам. Пусть они видят твою веру.
– И стану одной из них? Стану носить маску? – спросила она, её голос дрожал от гнева.
– Лучше быть рядом с ними, чем против них, – тихо ответил он. – Если будет надобно – станешь. Пока не поздно их интерес можно обернуть во благо.
