Между делом девушки что-то оживленно обсуждали. Обычно Калиса прислушивалась к разговорам о жизни за стенами храма, который она никогда не покидала, но сегодня хихиканье суми раздражало.
– Вам лучше вести себя тише, иначе кто-нибудь услышит, – предостерегла она их.
Девушки, смутившись, умолкли на время, но вскоре вновь начали переговариваться вполголоса.
Калиса обреченно вздохнула и заставила себя съесть немного фруктов. Она не была голодна, но иначе суми заволновались бы и донесли настоятелю, что жрице нездоровилось. Они с легкостью умели превратить сущий пустяк в настоящую трагедию. А этого хотелось меньше всего: и без того в последние месяцы Калиса ощущала повышенное внимание к себе.
Все дело в предстоявшей церемонии. При мысли о ней прихожане испытывали чувство глубокого благоговения, монахи и жрецы – священный трепет, Калисе же она внушала невольный страх.
Точную дату еще не назвали, но ждать осталось недолго, возможно, всего пару месяцев. За это время предстояло многое успеть: сшить наряды и изготовить украшения, разучить молитвы и ритуальные танцы.
Жрицам подробно объясняли, что, как и когда им предстояло сделать во времяцеремонии, но никто не говорил, что произойдет с ними потом. Ответа на этот вопрос не знал даже сам тар-атуа. Завеса тайны приоткрывалась лишь дочерям Анреншена во время церемонии, но ни одна из девушек не возвращалась в храм Эрмемари после обряда. И неизвестность давила тяжким грузом.
Калиса знала лишь то, что в храм прибудут новые жрицы. Младшие сестры возьмут на себя роль посредников между Владыкой мира и людьми. Уже они будут молиться за благополучие жителей королевства, выслушивать просьбы прихожан и передавать их Анреншену. Но что же случится с ней? Вернется ли она в царство отца? Или станет жрицей в ином мире? Будущее пугало, но выбора все равно не было – пройти это испытание придется, хотелось того или нет.
Пока Калиса гадала о будущем, одна из суми заплетала ее жгуче-черные волосы в пышные косы. Худенькая девочка лет одиннадцати, которую жрица не выдела раньше, осторожно дотрагивалась до шелковистых прядей, словно боялась их испортить. Робость новой служанки легко объяснялась. Стать суми, помощницей дочерей Анреншена – большая честь для любой девушки Эрмемари, но вместе с тем и огромная ответственность, поскольку за малейший промах могли выгнать со службы. Но скоро новенькая ко всему привыкнет. Калиса попыталась вспомнить имена всех суми, которые когда-либо служили в храме, но их было так много, что вскоре она сбилась со счета.
Наконец служанки удалились. Калиса хотела помолиться перед сном и уже было обратилась к Анреншену, как раздался условный стук и, распахнув незапертую дверь, в комнату влетела Тиа. На лице сестры сияла озорная улыбка. Косы, которые ей, как и Калисе, совсем недавно заплели суми, уже успели растрепаться.
– Чуть не попалась! – выдохнула Тиа, с трудом переводя дыхание. – Там в коридоре шли две суми с такими огро-о-о-омными корзинами.
Она описала руками большую дугу, показывая необъятную ношу служанок.
– Тебя не заметили? – забеспокоилась Калиса.
Покои сестры находились в противоположном крыле здания. Жрицам категорически запрещалось выходить куда-либо без сопровождения даже днем, не говоря уже о ночных часах. Но Тиа совсем не боялась свободно гулять по храму. Совсем, как она. Калиса поежилась, отгоняя нахлынувшие мысли о прошлом.
