– Пора спать, иначе завтра меня не разбудит даже сам тар-атуа, – сказала она обыденным тоном, будто минуту назад не заявила о побеге. – Доброй ночи.
Она приоткрыла дверь, убедилась, что в коридоре никого не было, и выскользнула из покоев Калисы, оставив ту наедине с ворохом беспокойных мыслей.
Из раскрытого окна тянуло ночной прохладой. Калиса залезла под одеяло и свернулась калачиком, обдумывая услышанное. Глаза слипались от усталости, но заснуть никак не удавалось. Вместо приятных сновидений в голове роились мрачные картины надвигавшейся катастрофы.
Тиа часто вела себя не так, как подобало жрице. Ее предшественница тоже не следовала законам храма, и Анреншен в конце концов покарал непутевую дочь. Что если и Тиа постигнет та же участь? Потерю второй сестры Калиса не пережила бы.
«Ну почему они не могут вести себя нормально? Почему обе позволяют себе столько вольностей?» – размышляла она, ворочаясь в постели.
Похоже Тиа не осознавала, какие неприятности могла навлечь на себя и на храм, и долгом Калисы было уберечь младшую сестру от безрассудства. Но она вспомнила блеск в изумрудных глазах – ей ни за что не отговорить Тиа от чудовищной глупости.
Калиса никогда не доносила о мелких шалостях сестер, но в этот раз решила рассказать обо всем настоятелям. Она понимала, что своим поступком предаст Тиа, но успокаивала себя тем, что поступает так ради всеобщего блага.
С этой мыслью ей наконец удалось заснуть.
Глава 2
Всю ночь Калису терзали беспокойные сны. Ей снились то разгневанный тар-атуа, требовавший объяснений, то разъяренный отец, и она не могла сказать точно, чей гнев страшил сильнее. Тиа же в сновидениях не было: сестра понесла наказание за свой проступок и исчезла навсегда. Вновь Калиса осталась одна.
Она проснулась еще до восхода солнца и долго размышляла, взвешивая все за и против. К моменту, когда служанки принесли завтрак, Калиса твердо решила поговорить с настоятелем.
Простодушные суми болтали о пустяках, не замечая мрачного настроения жрицы. Они помогли ей умыться, одеться и теперь колдовали над ее волосами, укладывая длинные локоны в замысловатую прическу. При этом девушки ни на секунду не прекращали болтать друг с другом.
– Слышали? Он подарил этой вертячке серьги с каменьями, а ведь они знакомы-то всего две недели, – сказала одна из них.
– Говорят, в позапрошлом году он выпустился из Королевской Академии, а недавно сумел получить место в отряде личной охраны принца, – подхватила вторая суми. – Все пророчат ему большое будущее. Неудивительно, что она ухватилась за такого завидного женишка.
– А ведь в ней нет ничего особенного, – хмыкнула третья. – Ставлю все пять прошений на то, что эта девица и поступила-то на службу в храм только ради того, чтобы захомутать какого-нибудь рыцаря.
– Счастливица, – вздохнула суми, которая и завела весь этот разговор. – Когда же и я встречу своего единственного? На меня здесь, если и засматриваются, то лишь дряхлые монахи да сопливцы-служки.
Девушки звонко засмеялись. Их пустая болтовня раздражала, словно назойливый комариный писк. Калиса закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Она хотела обдумать предстоящий разговор с настоятелем, подобрать правильные слова, чтобы смягчить ситуацию, но вместо этого ей в голову пришла совсем другая мысль.
Калиса задумалась о том, как здорово было бы поменяться местами с суми. В отличие от нее самой, они наслаждались беззаботной жизнью, не обремененной никакими тяготами и заботами. Они были свободны. Их должность, пусть и почетная, желанная для многих – всего лишь работа. Суми могли уйти со службы в любой момент. Калиса же не выбирала себе роль жрицы и не могла отказаться от нее. Как дочь Анреншена, она вынуждена безоговорочно следовать его воле и указам.
