Туннельный мир - страница 27

– Надо, Рада! Иначе ты не согреешься!

– Я так не могу!

– Я не буду смотреть. Сейчас, – Давид отошел к кровати взял одеяло, поднес его к печке, чтобы оно нагрелось, поднял его выше головы передо мной и скомандовал:

– Раздевайся! Я тебя заверну!

Я быстро, как смогла, пальцы еще не отошли, сняла мокрое белье, и Давид очень бережно завернул меня в теплое одеяло. Сразу стало так хорошо, меня не мучил больше холод. Давид повернул меня к себе лицом и долго смотрел мне в глаза, пока не почувствовал мою дрожь.

– Рада!

– Что?

– Тебя колотит!

– Да? Не может быть, я и не заметила!

Давид подхватил меня на руки и понес в кровать. Бережно уложил и накрыл всем, что только имелось. Развесил одежду, с которой капала вода.

– Давид, где мы?

– Это – землянка, у нас такие во время войны делали повстанцы. Их еще очень много сохранилось. Только вот не пойму, кто здесь и для чего соорудил эту? Но, как видишь, нам она пришлась кстати. Я сейчас вернусь, – и вышел на улицу.

Не знаю, сколько отсутствовал Давид, я постепенно согревалась, начала млеть и засыпать. Хлопнула дверь:

– Метель еще сильнее стала. На расстоянии вытянутой руки ничего не видно.

Я молчала, говорить было лень, даже глаза открыть было не посильной задачей. Почему-то опять становилось холодно:

– Рада! О Боги! Да ты больна! Я чай сделаю, тут есть!

Потом Давид поил меня чаем, укрывал, укутывал, а потом, хмурясь, сказал:

– Не вижу другого способа! – откинул одеяло и лег рядом, совершенно обнаженный, так же как и я! Преградой между нами была лишь тонкая простынь, я на секунду дышать перестала!

– Что ты делаешь?

– Пытаюсь спасти наши жизни. Вся одежда мокрая и будет сохнуть долго, печка маленькая, землянка, когда прогреется, будет очень теплой, но нужно время. Я тоже замерз, ты больна, поэтому выход один: будем согревать друг друга. Метель сильная, скорее всего, до завтра и не закончится. Так что ничего другого не остается.

Давид говорил каким-то сдавленным голосом, казалось, что ему крайне неприятно. Он укрыл нас одеялами, осторожно притянул меня к себе и обнял. На шее я чувствовала его дыхание, моя спина была прижата к его груди, а бедра к животу. Тонкая простынь, разделяющая нас, была практически не ощутима. Я чувствовала каждую его мышцу, тело Давида было напряжено, от него исходило тепло. Я начала согреваться. Инстинктивно я жалась к Давиду, мне так было хорошо, в его объятиях. Уже проваливаясь в сон, я почувствовала или мне почудилось, что Давид нежно целует меня в шею, а потом, зарывшись в мои волосы, вдыхает их запах. Я резко открыла глаза и повернулась к нему. Давид лежал и в упор смотрел на меня:

– Рада у тебя совесть есть? Ты можешь не ерзать и не стонать?

– Я ерзаю? Да ты, ты… – подходящих слов не находилось, и поэтому я решила встать, но Давид не дал. Притянул к себе поближе и спросил:

– Ты куда-то собралась?

– От тебя подальше!

– Без меня ты там замерзнешь, так что терпи, – его руки обнимали меня за талию, – У тебя жар, ты вся горишь, нужно оставаться в постели. Тебе не холодно?

– Нет! – я пыталась выбраться из его цепких рук.

– Это хорошо, значит, температура выше не поднимается. Сейчас нужно много пить, – с этими словами Давид встал с кровати и пошел к столу, обнаженный, совершенно не стесняясь своей наготы. Я зажмурилась, но даже в зеленоватом свете осветительных сфер, успела заметить, что у него очень красивая… ну, эта часть тела, на которой сидят. Ноги рельефные, тонкая талия и широкая спина. Он был похож на воина.