Ночь была чёрной, без луны. Братья пробирались через лес, ориентируясь на далёкие огни городка. Дом старика – покосившаяся хибара у реки – стоял на отшибе. Они знали это место с детства: старик, которого звали дядя Коля, часто угощал их карамельками, пока они играли на берегу. Теперь эти воспоминания казались чужими. Серёжа постучал в дверь, сжимая в кармане нож. Ваня стоял позади, дрожа не то от холода, не то от страха.
Дверь скрипнула, и дядя Коля, в мятой рубахе, выглянул наружу. Его глаза, мутные от самогона, расширились. «Мальчишки? Чего в такую пору?» Серёжа улыбнулся, но улыбка была холодной. «Поговорить надо, дядь Коль». Старик, ничего не подозревая, впустил их. Внутри пахло перегаром и сыростью. На столе стояла пустая бутылка, а в углу валялась удочка. Ваня смотрел на старика, и в его голове мелькнула мысль: «Он же просто пьяница, он не виноват». Но Серёжа уже действовал. Он шагнул вперёд, и нож блеснул в тусклом свете лампы. Один быстрый удар – и дядя Коля осел на пол, не издав ни звука. Кровь растеклась по деревянным доскам.
«Не трынди, Вань. Дело сделано», – бросил Серёжа, вытирая нож о рубаху старика. Он обыскал дом, нашёл ключи от старенькой «Нивы» и жестом велел Ване следовать. Они затащили тело в сарай, прикрыв его старыми тряпками, и выбежали к машине. Серёжа сел за руль, Ваня – рядом, сжимая сумку с деньгами. «Нива» затарахтела, и они помчались по просёлочной дороге, оставляя городок позади. Ваня молчал, глядя в окно, где мелькали тёмные силуэты деревьев. Он чувствовал, как что-то внутри него умирает – может, последняя крупица того мальчика, который показывал фокусы на дне рождения.
К утру они добрались до Москвы. Серёжа связался с одним из своих «знакомых» – мелким дельцом по имени Глеб, который за процент помогал обходить неприятности. Деньги из сумки – мятые пачки рублей и долларов – они спрятали в тайнике под задним сиденьем «Нивы». Глеб, получив свою долю, организовал всё: подкупил работника аэропорта, который провёл их через служебный вход, минуя досмотр. Сумку с деньгами забрал другой человек – подельник Глеба, работавший в багажном отделении. Он спрятал её в грузовом отсеке, замаскировав под обычный чемодан, и пометил особым кодом, чтобы братья забрали её после посадки. «Безопасно, как в сейфе», – ухмыльнулся Глеб, но Серёжа не доверял ему, держа руку на ноже в кармане.
В аэропорту Ваня, всё ещё под впечатлением едва держался. Его взгляд метался по толпе, словно ожидая, что банда уже здесь. Серёжа хлопнул его по плечу. «Держись, Вань. Мы почти выбрались». Они прошли регистрацию, сдали поддельные документы, купленные у Глеба, и сели в самолёт, не зная, что их враги уже на шаг впереди.
Рэкетиры, подкупив и угрожая сотрудникам авиакомпании, заслали на борт наёмников. В сиденьях их мест спрятали оружие – АК-47 и ножи. Волковы, не подозревая об этом, сели в самолёт. Наёмники, московские, а не ростовские, смешались с толпой пассажиров. Они планировали убить братьев после посадки, чтобы не поднимать шума.
Полёт был спокойным, но Серёжа не расслаблялся. Его взгляд скользил по пассажирам, выискивая угрозу. Над Атлантикой он заметил татуировку на руке одного из мужчин – эмблему банды, ту же, что была у его бывших «братьев». Серёжа, не подавая виду, шепнул Ване: «Сиди тихо». Он встал, якобы направляясь в туалет, и затаился в узком коридоре. Когда наёмник, решивший не ждать, пошёл за ним с ножом, Серёжа прыгнул сзади и одним движением свернул ему шею. Тело он спрятал в подсобке, забрав нож, и вернулся к Ване. «Идём», – бросил он.
