Едва они въехали во двор «Красного креста», от крыльца больничного корпуса отделилась женская фигура в накинутом поверх халата пальто. Григорий узнал Полину Вожжову из нейротравматологии. Врачом она считалась неплохим, но со своими коллегами обычно не церемонилась.
– Алька, как у тебя дела? – спросил он, пока врач шла к машине.
– Уходит, – отрывисто и с отчаянием ответила та.
– Где, показывайте, – потребовала Вожжова, заглянув в салон. Осторожно тронула голову через салфетку, приподняла веко. – Давление?
– Двадцать на ноль, – с готовностью ответила Алька.
– Опять труп привезли? – Вожжова обвела всех недобрым взглядом.
– Не труп, – насупилась Алька. – Корнеальный рефлекс...
– Да какой еще рефлекс?! Что взяли моду трупы у нас складывать? Посмотрите на него – фиолетовый уже...
Григорий понимал – никому не хочется делать безнадежное дело, записывать на больницу еще одну безуспешную реанимацию, ломать показатели и так далее. Но при этом иногда выпадает шанс из тысячи, что и безнадежного пациента можно вытянуть.
– Нам его обратно на дорогу вывалить? – произнес Григорий.
– Везите в свою БСМП... А вы вообще что?.. Вы – шофер?
– Я врач.
– А шофер?.. – Тут взгляд Вожжовой упал на Семеныча с перевязанным плечом, и она осеклась.
– Пройдите. – Она кивнула в сторону крыльца. – Там дежурный.
– Я дойду сам. – Семеныч кивнул Григорию, неловко выбрался на улицу. Там он обернулся. – Езжайте сами на базу. Меня ребята домой добросят.
– Ну, так что? – Григорий в упор посмотрел на Вожжову.
– Несите в приемку, – бросила та и, не сказав больше ни слова, зашагала к крыльцу.
– Ну что, Алина, запряжемся последний раз, – попытался улыбнуться Григорий. – А там и смена кончается.
Он вышел, чтобы открыть заднюю дверь, и тут услышал неподалеку знакомый взволнованный голос. Девчонка – та самая, с аварии.
– Вон они! Скорее, ребята.
Она тут же оказалась рядом. Григорий заметил, что бинты на ее лице уже заменили на фирменный комбинированный пластырь, а вот изодранную курточку она переодеть не успела.
Из темноты, где блестела какая-то большая роскошная машина, неторопливо выходили несколько молодых ребят. Все как на подбор – холеные, причесанные, в длинных солидных пальто.
Гриша мысленно чертыхнулся. Какие еще неприятности принесло в этот проклятый день?
– Очень хорошо, – произнес один из незнакомцев. – Как состояние Сергея Вадимовича?
– Замечательно, – хмуро ответил Григорий. – Через пару дней сможет играть в футбол. Головой...
– Я так и думал, – кивнул парень.
Григорий был не настроен с ним болтать. Они с Алькой, щурясь от ветра, вытаскивали из салона носилки.
– Я, собственно, хотел сказать... – начал парень, но замялся. – Ну, одним словом, мы его забираем.
– Кого? – искренне удивился Гриша.
– Пациента. Сергея Вадимовича.
– Рановато, – ответил Григорий, пытаясь освободить на носилках колесики. – Он еще не умер. Вы бы лучше помогли, время уходит...
– Подождите! – Незнакомец вдруг взял Григория за рукав и пристально посмотрел в глаза. – Я серьезно. Мы собираемся его увезти. В другую клинику.
– Ребята, не мешайте, ладно? – раздраженно проговорил Григорий. – Вы соображаете, о чем говорите? Он в коме, его срочно нужно подключать к аппаратуре. Некогда возить по клиникам.
– Борис, Виктор, помогите с носилками, – повернулся парень к своим. Сам же снова обратил взгляд на Григория. Вытащил что-то из кармана и сунул ему в руку.
