Твердый сплав - страница 45

– Простите, вы меня звали?

– Да, Сергей, дайте нам, пожалуйста… – Курбатов поглаживал подбородок, словно раздумывая, затем поднял голову. Но официант опередил его:

– Простите, но я не Сергей.

– Разве? Вы не Сергей Никодимов?

– К сожалению, нет. Несколько дней назад у нас работал Никодим Сергеев, эти столики как раз обслуживал, но его уже нет. Вы ошиблись, уважаемый.

– Ах да, совершенно верно. Никодим! Правильно, Никодим! – будто бы вспоминая, воскликнул Курбатов и рассмеялся. – И как это я забыл? Такой симпатичный товарищ был. Где же он?

– Не знаю. Уволился. Что прикажете?

Курбатов снова наклонился к меню и как бы невзначай задел Брянцева:

– Нам севрюгу в томате с грибами, а? Для начала…

– Пожалуйста. Две? – официант записывал. – Замечательная закуска, да мало кто берет, не знают, наверное. Деликатес!

Когда он отошел, Курбатов взглянул на Брянцева и подмигнул:

– Не боитесь, что отравят?

Они ели медленно. Подцепив на вилку упругий, хрупкий, словно из фарфора, гриб, Курбатов протянул:

– Да-а! Хороши!

Затем майор поднялся и пошел к двери, спрятанной за колоннами. Брянцев остался. Курбатов, уходя, приказал ему ждать, и он, подозвав официанта, заказал пива.

Директор был один, и Курбатов, предъявив удостоверение, начал расспрашивать о Сергееве.

– Работник хороший, вежливый, старательный. Жалоб на него никогда не поступало.

Работал в ресторане давно, года три. Это легко уточнить по анкете. Уволился в субботу вечером. Получил телеграмму, где-то у него мать заболела, надо было срочно ехать. Я предложил отпуск, но он сказал, что отпуска ему, возможно, не хватит. Умрет мать – плоха уж больно, – надо будет продать дом, а это нелегко. Уехал, наверное, в воскресенье. При мне по телефону билет заказывал.

– Ему в тот вечер никто не звонил?

– Вот этого не могу сказать. У нас два телефона – один у меня, другой – где официанты переодеваются. А что случилось?

– Так, ничего особенного. Вы не проведете меня в ту комнату?

Там стояли высокие шкафчики для верхней одежды, столик, диван. Курбатов попросил показать ему блокноты, куда официанты записывают заказы, и директор, порывшись в столе, достал их.

– Который Никодима Сергеева?

Директор подал один:

– Кажется, этот. – Курбатов вопросительно поднял бровь, и директор поправился: – Да, да, этот. Точно. Видите – последний, половина только исписана.

Курбатов листал блокнот. Нет, севрюги с грибами не видно. Он снова перелистал блокнот. Один листок вырван… Да, в самом конце… Что ж, все равно прочтем. Оттиск от карандаша остался на соседнем листке. Видно, дрожь взяла негодяя, не учел.

Брянцев вышел вслед за Курбатовым и на улице догнал его. Майор улыбнулся:

– Ну вот, кажется, нашли след одного. Да, не сомневаюсь, что нашли…

– Да ведь ничего не известно, товарищ майор. Чего радоваться?

– А вы думали, все будет просто, раскрой ладонь и бери? Нет, брат, не все сразу.

– Ну что мы знаем? Так… фигуры в белом… привидения.

– Что вы? Много знаем, дорогой! Во-первых, знаем, что Позднышева отравил Никодим Сергеев, официант. Уверен, экспертиза прочтет, что было записано на вырванном листке, и подтвердит мои предположения. Во-вторых… вы думаете, объявление им в самом деле для развода было нужно? Нет, конечно! Адрес фальшивый. Неспроста мужа Кисляковой звали Сергеем Никодимовым, а официанта – Никодимом Сергеевым. Это все неспроста, дорогой Константин Георгиевич. Здесь – шифр. Ресторан – место явки. Для кого? Еще неизвестно, и об этом я в первую очередь доложу генералу. Но мне ясно, что кто-то должен прийти к официанту, связаться с ним. Вы говорите, может, уже приходили? Не думаю. Сигнал дан не для того, кому можно в любой момент позвонить, написать, телеграфировать. Не правильней ли предположить, что этот сигнал для того, кто далеко, возможно – за пределами нашей страны? И фотографии фортов, снятых с парохода, тоже предназначаются ему. Переходил такой человек границу? Если нет, то должен… Пожалуй, он сюда и явится. Вот видите! А вы говорите – мало!