– Домой! Пошёл домой! Хоп-хоп-хоп!
Валет отозвался еще одним звериным, глухим рёвом. Маленькая на фоне зверя цыганка, издалека похожая на подросточка, бесстрашно приближалась к быку. Она обошла его и со всей мощи хлестанула Валета по заду. Бык тронулся с места. Он рысцой пробежал пару метров, изогнув дугой хвост. Цыганка следовала за ним, продолжая покрикивать и хлестать по воздуху, иногда нанося удары по быку. Валет то замедлял шаг, то вновь грузно подпрыгивал, пускаясь рысью по направлению к ферме. Цыганка гнала его к загону. Зверь, одурев от бега и боли, снёс часть ограды и ударился задним копытом о поваленную им же балку. Этот удар остановил его, и Валет, не найдя в себе силы перешагнуть поломанное ограждение, почувствовал себя в западне. Он резко развернулся и пошёл лбом на обидчицу. Цыганка вскочила на ограду, чтобы увернуться от разъярённого животного, но вдруг поскользнулась и упала. Её сапоги ушли по щиколотку в навоз и в перемолотую коровьими копытами грязь. Валет попёр на женщину, низко опустив лоб. Не поднимая головы, он стал катать её по земле.
Тем временем цыган гнал стадо на ферму, он уже перешёл речку вброд, когда его пёс, всегда далеко опережавший стадо, залился остервенелым лаем явно давая понять, что случилась беда. Не разбирая дороги, пастух поскакал к ферме и, одним прыжком спешившись с лошади, не переводя дух, перескочил ограду загона. С размаху, со всей дури он ударил быка широкой плетью по высокому хребту. Зверь попятился. Цыган стал стегать его без продуха. Удар за ударом ложился на шкуру животного. Валет сначала пятился назад, потом остановился и в ту же минуту рухнул на подкошенных ногах. Его рассечённая в некоторых местах шкура сочилась кровью, а сам Валет, загнанный и смиренный, лежал на земле, жадно и часто хватая ноздрями воздух.
Быка вернули на прежнее место. Звонили в райцентр, там обещались увезти на бойню, но так никто и не приехал. Неделю Валета держали на цепи, а потом снова стали выгонять в поле. Цыганка оклемалась довольно скоро. Два переломанных ребра восстановились, но с тех пор она прихрамывала на левую ногу и была вынуждена отказаться от поездок верхом.
Даша уехала домой. И Полина не знала, как ей вернуть прошлую дружбу с Олей. Бывшая подружка обходила Полину стороной. Одна на улице не показывалась, выходила за ворота только в компании бабушки или брата. Стас же фыркал на девочку, не скрывая своей неприязни. Вернуть былую дружбу помог Юрий Степанович. Видя страдания дочери, он помог издалека. Смастерил деревянные качели, которые повесил на капроновых верёвках к двум столбам, прямо напротив забора Варвары Семёновны. Полина каталась с упоением, каждый раз светясь от счастья. В эти моменты Оля с завистью смотрела в окно, и её желание покататься на качелях было куда сильнее, чем обида на подружку. И обида эта постепенно таяла, сгорая под натиском нового интереса. И Оля сдалась. Один раз она робко вышла из дома, осмотревшись по сторонам, и, пока никого не было, села на качели. Полина, увидев её из окна избы, поняла, что пришёл момент для примирения. Она выбежала на улицу, и Оля, завидев подружку, смущенно посмотрела на неё, потом, опустив глаза, спросила разрешения покататься.
– Конечно! – ответила радостная Полина, расцветая на глазах.
И девочки вновь сошлись в дружбе, будто ничего и не было. Счастливое детство, в котором обиды уходят так же легко, как пролетает день в новых интересных играх. Так уходило лето.
