Твое сердце будет разбито - страница 62

На следующий день я не хотела идти в школу. Сначала решила, что притворюсь, будто больна – знаю, как сделать так, чтобы градусник показывал высокую температуру. Однако лежа в кровати и вспоминая, как меня называли крысой, я вдруг поняла – я не хочу прятаться. Не этому меня учил папа в детстве. Напротив, он всегда говорил мне: «Полинкин, никогда ничего не бойся. Иди только вперед. Ты смелая девочка, а смелым помогает судьба».

Тогда я не понимала его слов, но сейчас почему-то вспомнила и поняла. Прочувствовала. И решила, что не хочу убегать. Начать убегать сейчас – значит убегать всю жизнь. Это первое мое взрослое испытание, и я должна с достоинством его пройти.

Я встала, привела себя в порядок, оделась. В окно смотреть не стала – за ним шел дождь. Пришла на кухню, чувствуя себя просто ужасно. Там меня уже ждали мама и отчим.

Вместо традиционного доброго утра от мамы я услышала другое:

– Ты наказана, Полина.

– Что? – не поняла я.

– Ты наказана, – повторила мама и глянула на Андрея. Он улыбнулся ей уголками губ.

– В смысле?

– За вчерашнее. Тебе не стоит повышать голос на нас и дерзить, – продолжала мама. – Мы с Андреем решили, что должны тебя наказать. Ты лишаешься всех карманных денег на этой неделе. И домой должна приходить в семь.

– У меня репетиторство в семь заканчивается, – насмешливо сказала я. – Мне нужно добраться до дома за мгновение?

– Не дерзи, – нахмурилась мама.

– Значит, будешь приходить домой до половины восьмого, – холодно сказал отчим.

– Хорошо, – пожала я плечами. Теперь у меня нет друзей, гулять мне не с кем. Задерживаться тоже негде.

– И попроси прощения, – вдруг сказала мама. – У Андрея.

– За что?! – выкрикнула я. Чего-чего, а этого я не ожидала.

– А сама не догадываешься?

– Мам, я ничего ему не сделала!

– Ты сказала, что Андрей тебе не отец, – выдала мама и с беспокойством глянула на отчима. Тот кивнул, словно подбадривая ее.

– Но это ведь действительно так…

– Этим ты обидела Андрея. Он все делает для тебя – так, как это делала бы твой отец. А ты оскорбляешь его. Извинись за свои слова. – Мама была зла. Я понимала это по ее тону, по выражению лица, по жестам. И не знала, что делать. Просить прощения за то, что отчим мне не отец – это абсурд. Но молчание… Оно себе дороже.

– Прости, – сквозь зубы сказала я, опустив глаза.

– Впредь веди себя адекватно, – снисходительно бросил Андрей. – Сядь за стол. У тебя десять минут на завтрак.

Завтракала я в тишине. Мама молчала, Андрей – тоже. На улицу мы тоже вышли молча.

– Если я еще раз услышу от тебя это, наказание станет другим, – обронил Андрей уже в машине, и я почему-то сжалась. Его голос был спокойным, но взгляд, который он кинул в зеркало заднего вида, пугал.

Я ничего не сказала. Лишь опустила глаза, про себя кроя его последними словами.

Мы быстро доехали до школы, и я вышла, специально громко хлопнув дверью – знала, что Андрей это ненавидит. Он вновь подозвал меня к себе, открыв окно.

– Что?

– Сегодня до половины восьмого не появляйся, – услышала я в ответ. – Мы должны отдохнуть без тебя. Но опаздывать не смей. Поняла?

– Поняла, – прошипела я. Он холодно мне улыбнулся и уехал, а я отправилась в школу, надеясь, что сегодня день пройдет не так плохо, как вчера. Однако проблемы начались, едва я только ступила в школу.

Все шло по классике. Мой шкафчик вскрыли и посадили туда живую мышь. Серую, с облезлым хвостом и шевелящимися усами. Я открыла шкаф и закричала от испуга. Не то, чтобы я боялась мышей, скорее испугалась, что на моих вещах кто-то сидит. Стоящие рядом старшеклассники дружно заржали, и у меня в голове закралось подозрение, что это они посадили туда мышь. На крик прибежал охранник. Увидев в шкафчике живую мышь, он офигел, однако сумел поймать ее и с брезгливым видом унес, пугая по пути учениц. Я закусила губу, понимая, что желания складывать в шкафчик вещи у меня нет – там же была мышь… Мало ли какие микробы она притащила!