Творения Бескровного мастера. Талар-Архаси в мир несвычности - страница 3

Раздраженные голоса хозяек, часами зовущих непослушных чад к обеду, переплетались в общий гул со счастливым детским визгом, надрывным хохотом, кудахтаньем, мычанием и блеянием, звяканьем посуды, бульканьем супов и тупыми раскатами топора, ударяющегося о бревна. Тишина была бы здесь никак не к месту, пусть шум этот был совершенно неугомонным, но и не досаждающим, а скорее уютным. Вместе с протяжным гулом в воздухе витали запахи: утро в деревне пахло свежим хлебом, пышными розами из симпатичных садиков за меленькими деревянными заборами, иногда мылом и свежим бельем, развешанным на веревках, а вечер – дымом, жаренным на костре мясом, домашним пивом, вином, хорошим табаком и часто кисловатым запахом реки. Кисловатым он казался только в первые дни пребывания в Персиковой деревне, по истечении некоторого времени он становился родным и очень приятным.

Народ здесь был простым, неприхотливым, с мягким нравом, да и где им набраться жесткости в таких изнеженных краях? Погода никогда не портилась, земля не увядала, ведь не было здесь семени такого, что не проросло бы, будь то бананы, персики, инжир или простые кукуруза да картошка, – земля давала жизнь всему, такова была особенность долины.

Один раз в неделю ужинать здесь было принято всем вместе, для этого имелись специально отведенные места: прямо посреди деревни тремя рядами стояли длинные деревянные беседки с такими же длинными столами и резными лавками. Хозяюшки к этому событию готовились всю неделю, думали, что бы им такого состряпать, нужно ведь было всех поразить и обскакать соперниц. Назначенным вечером каждая хозяйка приносила свое блюдо, как правило помпезно выглядящее. Люди ели, пили темное пиво, пели протяжные песни, а когда трапеза подходила к концу и животы у всех ломились, начиналось негласное соревнование: хозяйки, убирая со столов, высматривали, чьи блюда остались недоеденными, и ладно бы просто недоеденными, а уж если и не тронутыми, то о-о, как распирала их радость! Логика была линейна: если не съели – значит, невкусно, а если невкусно приготовила – значит, плохая хозяйка, ну а после того, как самая дурная хозяйка обозначилась, все было кончено. Теперь было о чем судачить на предстоящей неделе, а значит, и по домам можно было расходиться со спокойной душой.

Персиковая деревня принадлежала не только простым селянам, хотя, можно сказать, она им вовсе не принадлежала, остров Росс был в собственности у несвычных. Поэтому Персиковая долина стала местом, где люди и не люди живут вместе и не стесняются друг друга, не завидуют и не воюют. Несвычные жили чуть поодаль от деревни, ближе к лесам, хотя и не все из них, некоторым и в деревне очень нравилось, они вроде как очеловечились, но только снаружи – вели себя больше как люди, но навыков при этом не теряли.

Раз в десять лет на остров Росс со всех уголков мира привозили несвычных детей, иногда чтобы научить их чему-то, а иногда, напротив, сделать так, чтобы они разучились. Второе случалось чаще, ведь никому не нужно было, чтобы беспризорные нелюди свободно гуляли по миру, это всегда грозило неприятностями для обеих сторон, то есть стороны человеческой и нечеловеческой.

Несвычные дети чаще всего рождались в несвычных городах, по-другому именуемых туманностями, таких детей на остров Росс привозили погостить или же научить чему-то новому, для них эта поездка была обыденностью. А вот с несвычными детьми, родившимися в мире человеческом, дела обстояли иначе. В мире людей такие дети появлялись по одной простой причине: некоторые несвычные частенько влюблялись в людей. Иногда между ними заключались браки, в одних туманностях это было законно, в других нет, но какая, скажите, в этом важность, какое дело любви до закона? Правильно, совершенно никакого, истинной любви плевать на все, тем более на такие бездуховные вещи, как закон. Обычно люди, заключившие брак с несвычными, покидали свой мир и переезжали в туманности, чаще всего на остров Росс или в Красный лес, и уже там на свет появлялись их маленькие чада; при данных обстоятельствах семьи могли жить вместе, и никто не смел их разлучать.