– Пройди обряд верности, и сохранишь жизнь...
На секунду ей показалось, что в его глазах сверкнула ненависть. После они сделались такими же обманчиво-спокойными. Она могла бы заставить, но обряд, пройденный без принуждения, по своему выбору, намного сильнее.
Он всё-таки сделал это движение. Плавное, гибкое. Сафира успела бы отскочить, но осознавала, как позорно это будет выглядеть, потому даже рук не убрала, прямо глядя ему в глаза, показывая, что не боится, и остаться на месте – её желание.
4. 4
Лунар сжал её руки своими, стоящий рядом охранник напрягся, доставая меч.
– Руки! – зарычал лиар.
– Ничего, – едва уловимо качнула головой Сафира, продолжая смотреть на пленника. Окинула быстрым взглядом камеру.
На стене, где он сидел, осталось тёмное пятно. Наверное, с его спиной поработали и-плетью, отстранённо подумала она. Наверное, там кровавое месиво. Лекаря бы...
Страха не было, привычного отвращения к мужскому прикосновению, как это ни странно, тоже. Сейчас она ощущала себя предводительницей и не могла уступить.
Давление на руки усилилось, должно быть, при желании, он мог бы раскрошить её кулаки по косточкам. Но она не позволила лицу скривиться, даже когда шрам немилосердно закололо.
– Ну что же ты? – с вызовом спросила.
Лунар внезапно разжал кулаки. Сафира медленно разогнула побелевшие непослушные пальцы, опуская руки.
– Почему? – тихо поинтересовалась, не слишком рассчитывая на ответ.
– Ты женщина, – всё же откликнулся он.
– Кадима это не остановило, – неожиданно для себя криво усмехнулась она. – В сражении все равны.
– Здесь не сражение. А насилие нельзя оправдать ничем, – на удивление серьёзно отозвался он. Она внезапно испытала некоторое смущение, видя кровоподтёки на его лице. Разве это не то же самое насилие? Или себя всегда можно оправдать?
– Чего ты добиваешься? – спросила, не совсем понимая его мотивы. – Если думаешь расположить меня к себе правильными речами, не надейся.
– Расположить? – усмехнулся он. – Я не настолько глуп. Прекрасно представляю все свои перспективы.
– Значит, обряда верности я от тебя не дождусь? – поинтересовалась она. Он расправил плечи, не отвечая. На Сафиру вдруг будто навалилось восприятие, руки незамедлительно захотелось отмыть от прикосновения, оттереть, мужской запах ударил в ноздри – запах пота и крови, навевающий воспоминания... Она сама поразилась, каким образом выдержала эти несколько минут.
В синих глазах Лунара что-то сверкало. Гордый, зараза. И, похоже, ненавидит её не меньше, чем она марагов. Давняя, передающаяся из поколения в поколение ненависть... Нестерпимо захотелось сломить этого врага, такого, как он – в первую очередь. Надо же, заговаривает ей тут зубы, разглагольствует про насилие!
– Объясни ему, как разговаривают с предводительницей лиаров, – тихо приказала своему охраннику.
– На колени! – рявкнул тот. Мараг стиснул зубы, охранник, видя неподчинение, сделал шаг к решетке.
– Я приказываю встать на колени, – с холодной яростью произнесла Сафира. Охранник выхватил сверкнувшую и-плеть и хлестнул пленника под колени, заставляя рухнуть на них. Сафира поморщилась, впрочем, осознавая, что добиться этого действия от мужчины у неё не вышло бы без применения силы либо фитарели. Охранник поднёс к его горлу меч:
– Не вздумай дрыгаться.
Синие глаза Лунара потемнели, в них разливалась ненависть и что-то до отвращения напоминающее презрение.
