Во-первых, она вполне подходила под определение хорошей девочки, учитывая её успеваемость, хобби и работу; не ясно, как у неё обстоят дела с развлечениями, но не думаю, что выяснить это такая уж проблема – кто-то же должен знать о ней чуть больше, чем все остальные. Во-вторых, круг её общения довольно узкий: кроме девушек из её волейбольной команды я Тыковку ни с кем за сегодня не заметил, хотя завтра всё может измениться. И в-третьих – и это мне нравилось больше, – у принцессы, несмотря на её кукольную внешность и ангельский послужной список, внутри вместо Рапунцель явно сидел король Артур на пару со своим мечом: очень уж она яростно от меня отбивается.
Проворонить такой экземпляр определённо будет большим идиотизмом.
Вот ещё одно наблюдение: когда она о чём-то сосредоточенно думает, то не замечает ничего вокруг – вот как сейчас. После звонка все высыпали в коридор как муравьи из муравейника, но Тыковка почему-то осталась в зале, принявшись методично разматывать пальцы. Оттуда, где она стояла, меня ей было не видно, и я снова почувствовал это странное любопытство: по какой причине она не вышла вместе со всеми? Не хочет сталкиваться со мной? Или здесь что-то другое? Так много всяких «почему», которые отчаянно бесят, а ответы на них может дать лишь та, которая не хочет не только разговаривать со мной, но и рядом находиться.
Коридор вместе с раздевалками заметно пустеет, и я понял, чего ждала эта принцесса – узнать бы ещё её имя. Вместо того чтобы толкаться в общей массе, она предпочла подождать, пока не освободиться горизонт, чтобы потом спокойно переодеться. И я был благодарен ей за это решение, потому что Тыковка дала мне возможность подкараулить её, сама того не понимая. Она растерянно вспыхнула, когда поняла, что в коридоре не одна, а в глазах явно застыл вопрос, что я здесь делаю, но я не собирался отвечать: не маленькая девочка, должна понимать, что бывает, когда девушка цепляет парня. Вспоминаю, как она упала, то ли задумавшись, то ли устав, и беру её за руку, чтобы осмотреть одну из ран на локте, к которым она, скорее всего, давно привыкла. Не знаю, какой ответной реакции я ждал – яростное сопротивление или просто посыл нахрен, – но Тыковка, кажется, вообще боялась пошевелиться и как будто не могла поверить, что всё это происходит с ней.
Её кожа была слишком мягкой, чтобы я мог спокойно к ней прикасаться; было очень сложно не поддаться первобытным инстинктам и не потерять головы, а девушка только подлила масла в огонь. Забыв, что она вообще-то не переваривает таких, как я, включилась в игру и протянула мне ладонь, чтобы я на неё тоже подул. Но в мою голову пришла идея получше – правда, она же была и гораздо менее невинной, чем простой словесный флирт с лёгким касанием. Ни для кого не секрет, что губы гораздо чувствительнее, чем любая другая часть тела, и когда я коснулся ими её кожи, которая моментально под ними запульсировала, мои тормоза опасно скрипнули. В такие игры с ней можно будет играть только после того, как я разрушу все её стены из «не нравишься», «противен» и «отвали» – тогда можно будет не думать о самоконтроле или её желаниях, потому что они будут идентичны моим.
Всё испортил какой-то идиот, который громко хлопнул дверью, выходя в главный холл. Тыковка как-то резко пришла в себя, туман перед её глазами и в голове рассеялся, и она, резко выдернув руку, в очередной раз съязвила и просто сбежала. Я не собирался её преследовать, хотя мысль о том, что она сейчас переодевается, и от меня её отделяет одна тонкая стена, дразнила не хило. Но я же не маньяк, набрасываться на неё не стану, пока она сама об этом не попросит – а в том, что это однажды случится, сомнений не было.
