Взгляд Владимира выражает только одно: «Понятия не имею, что она здесь делает».
Эта женщина, Елена – фигура, о которой стоит упомянуть отдельно. Бывают такие неоднозначные личности, хотя, признаюсь честно, за всю мою жизнь такая мне пока встретилась только она. Вроде «стерва», но не во всей полноте этого слова. Вроде и поддерживает тебя, но ты всё равно постоянно ждешь от неё какого-нибудь подвоха. На первый взгляд, жутко умная, но временами выдает ерунду, напрочь лишенную здравого смысла. Обычно кажется серьёзной и матёрой, но сейчас так порхает около Таранова, что очевидно – хочет казаться лёгкой и кокетливой «бабочкой».
Ей где-то сорок пять лет. Сбитая, с широкими костями, в мешковатом бесформенном балахоне. Маленькие серые глазки, вздернутый носик, узкие сухие губы. И симпатичной её не назовешь, и на уродину не тянет.
Её роль в проекте N особая. Она стояла у самых истоков проекта, была чуть ли не ключевым участником при переговорах и подписании соглашения. Она знает о проекте больше, чем мы, вместе взятые, включая наших партнеров с Тарановым во главе. Однако, в последнее время она стала заявлять, что её функционал изменился, она не имеет никакого отношения к проекту и «разбирайтесь со всем этим сами».
Поэтому, когда она сейчас удивительным образом возникла на встрече, на которую её никто не приглашал, мы с Володей оказались, мягко говоря, в недоумении. Дама, которая почти убедила всех в своей непричастности к проекту, восседает напротив нас и, по всей видимости, приготовилась к роли хэдлайнера…
«И они сошлись в жестокой схватке…»
Но нет, схватка таковой не была. Она даже не была собственно схваткой. Просто обычное подтверждение, что все привыкли держать себя в рамках собственного комфорта. Как только нужно принять решение, выходящее за пределы этих границ, начинается пустая демонстрация ораторских способностей. Слушая их, хочется внести поправки в Трудовой Кодекс: «Оплате подлежат достигнутые в ходе работы результаты, а не амбиции работников. Работодатель вправе уменьшить ежемесячную заработную плату работнику, пропорционально количеству непринятых работником в оплачиваемом месяце решений».
Кстати, это касается не только наших экспертов, но и «Тарановских». Оказалось, что их вдохновенные лица в начале встречи означали только одно: что они готовы «вдохновенно» рассказывать нам о том, как они безапелляционно правы, и как не правы мы. Наши слушали их молча, серые и угрюмые. Однако, молчание это было упрямым, протестующим и уж точно не знаком согласия. «Тарановские» же эксперты всё больше воодушевлялись тишиной своих оппонентов, что их уже просто несло в экстазе от собственного красноречия…
В какой-то момент я просто не выдержала и попыталась вернуть встречу по направлению к хоть какому-нибудь результату:
– Коллеги, мы уже ранее знакомились с данной Вашей позицией. И в имэйлах, и на встречах. Это было неоднократно. И позиция Ваша нам достаточно ясна. Точно также, как и Вы достаточно осведомлены о том, что предлагаемый Вами механизм присоединения для нас неприемлем. Цель этой встречи – не рассказать ещё раз друг другу о том, какие позиции у сторон. Цель этой встречи – разработать иное, альтернативное решение, допустимое с точки зрения закона и с точки зрения каждой стороны. Мы пригласили, что Вы с учетом Вашей экспертизы дали своё видение по альтернативному механизму…
