– Рената! – прерывая меня, Елена почти взвизгнула, – о каком альтернативном решении ты ведешь речь? Зачем придумываешь новый механизм, если «велосипед» уже придуман и «зашит» в нашем соглашении?! Наши партнеры уже достаточно убедительно сейчас рассказали, что другого варианта быть не может. И, насколько я вижу, наши коллеги не имеют к этому каких-либо серьезных возражений!
Я в надежде смотрю на наших коллег: «Ну скажите хоть что-нибудь!». Но они упорно молчат. А завтра, я точно знаю, ни один из них не поставит свою согласительную визу на документе, предлагающем механизм партнеров. И Елена, которая сейчас так рьяно защищает интересы нашего партнера, завтра «вспомнит», что она не имеет никакого отношения к проекту N.
– Вот видите, – продолжает наша «star», – коллеги тоже не возражают. Так что можно сказать, что мы пришли к единому мнению.
Я смотрю на неё и думаю, что иногда эта женщина нуждается в проверке на адекватность. Я понимаю, что встреча «провалена», наш результат на отметке «ноль», словно опять вернулись назад, к отправной точке.
Неудача делает меня смелее. Я смотрю Ему прямо в глаза. Просто погружаюсь в бесконечное серое море. И мой взгляд говорит: «Мне не удалось. Я не могу исправить того, что произошло. Простите, но кажется, это провал».
Он смотрит на меня и считывает всё, что я мысленно говорю Ему, словно тонкая, невидимая сеть протянулась между нами, над переговорным столом.
И Таранов попытался исправить ситуацию:
– Коллеги! Это всё, конечно, хорошо и замечательно, если бы мы, действительно, достигли единого мнения. Но, учитывая, насколько серьёзные противоречия имелись между нами, можно предположить, что при реализации все эти противоречия всплывут заново, и мы опять окажемся в тупике. Чтобы как-то предотвратить это, я предлагаю обратиться к третьей стороне – независимым внешним консультантам. Пусть они рассмотрят ситуацию и представят своё экспертное компетентное мнение. Их заключение и станет для нас совместным алгоритмом.
Все тут же охотно согласились с этой идеей. Потому что устали и хочется на обед.
Это Он, конечно, хорошо придумал. Он знает, как у нас любят обращаться к внешним консультантам, чтобы перевести на них бремя юридической ответственности. Только здесь нужно понимать специфику бюрократических процессов. И я заранее знаю, как в итоге всё произойдет (и на самом деле так оно и произошло). Сначала наша сторона будет думать о том, готовы ли мы оплатить услуги консультантов, чтобы в итоге, через целых две недели, решить, что не готовы. В этой ситуации нашему партнеру ничего не останется делать, как взять оплату на себя. Таранов будет «выбивать» у себя бюджет на консультантов. Сделает Он это достаточно оперативно, но с учётом процедур самих консультантов договор с ними заключит не сразу. Итого, ещё плюс две недели. Затем консультанты начнут планомерно раскачиваться. Неделю будут запрашивать документы для изучения, затем неделю будут изучать их. И ещё через неделю (наконец-то) предоставят своё заключение. Казалось бы, настал момент, когда преграды позади, и можно приступать к реализации. Но не тут-то было. Наши, ознакомившись с заключением, начнут серьёзно сомневаться: «А почему мы должны доверять и принимать заключение, оплаченное противоположной стороной? Они же заказчики. Наверняка это заключение сделано специально под них, а не для нас!» На что резонно парируем: «Но это же Вы отказались платить за консов!». На это они с невозмутимым видом ответят: «Да, отказались. Но это совсем не значит, что теперь мы должны принимать любое заключение!»
