– Выходите! – Мужской хриплый голос прозвучал поверх моей макушки.
Неужели Таре удалось меня спасти? Снова! Я просто расцелую эту девушку во все легкодоступные места. Да что там легкодоступные! С такой провинностью я могла рассчитывать на судебное разбирательство не раньше, чем через пару месяцев, где меня лишат магии и выпишут огромный штраф, а до этого момента я буду торчать в этой ненавистной камере, а после суда меня отправят отрабатывать свой штраф на два года в закрытую зону. Что там происходит – никто не знает, но поговаривают, что из тех, кто туда отправлялся, больше никогда не возвращался домой. Да и тут особо не желали видеть ведьм с черной магией.
Выбравшись из-за решетки, я побежала к выходу, готовая целовать Тару прямо здесь.
– Я тебя сейчас расцелую! – выкрикнула я, вбегая в комнату ожидания, где находились те, кто вносил залог за приверженцев черной магии и незаконопослушных граждан – любителей баловаться магией без лицензии.
– Можно не целовать. – Сухо отозвался мужской голос.
Вряд ли Тара за пять часов обзавелась яйцами. И я даже знала, чьи это были яйца, и не хотела оборачиваться – я знала этот голос. Он преследовал меня долгие годы в кошмарах, уничтожая, превращая меня в полное ничтожество, в ту тварь, которую я ненавидела больше всего в себе. Которая недостойна жить.
– Верните меня обратно за решетку! – выкрикнула я в лицо мужчине, который только что открыл дверь камеры и выпустил меня. – Я хочу обратно. Я лучше сгнию в клетке, чем что-то приму от этого человека.
Полицейский удивленно вздернул брови и перевел взгляд на моего освободителя. Тот ему что-то показал жестом, и офицер удалился из комнаты, оставляя нас наедине.
– Пошли, я отвезу тебя домой, – первым заговорил мужчина.
Я молчала. Внутри мое собственное «я» билось в конвульсиях, подобно наркоману во время ломки. Адская боль пронеслась по всему телу. Ноги онемели, а в позвоночник безжалостно вонзился кол, не говоря уж о сердце, барабанящем об ребра, причиняя ощутимую боль от каждого столкновения. Мне хотелось умереть в такие моменты. И хочу умереть сейчас.
– Блэри…
Блэри! Блэри! Блэри!
Черта с два!
– Иди к черту! – прошипела я, оборачиваясь к мужчине. – Я тебе не Блэри! Даже не смей произносить это имя! Тебе ясно?!
Огонь ненависти вспыхнул в моих глазах. Кого я ненавидела больше всего – его или себя? Судя по той боли, что я испытывала, я ненавидела себя! Я ненавидела себя! Себя прошлую! Ту, кто не заслуживала ничего хорошего.
– Хорошо, так и быть, Блэр, пошли уже из этого злачного места. – Мужчина прошел мимо, не посмотрев в мою сторону, словно меня здесь и не было.
– Я никуда не пойду!
– Хорошо, оставайся здесь. – Он обернулся и, окинув меня с ног до головы ледяным взглядом, добавил: – Доберешься на такси. – Мужчина вытащил кошелек из кармана брюк и достал деньги. – Думаю, этого тебе хватит.
Он вошел обратно и положил купюру на небольшой столик между двух потрепанных кресел. Он не вручил деньги лично, зная, что я тут же кину их ему в лицо или просто заставлю проглотить.
***
Наши дни. Блэр
– Боже! Блэр! – Не успела я распахнуть дверь настежь, как Тара подлетела ко мне, стискивая в крепких объятиях. – Я уже подняла всех на уши и нашла способ тебя вытащить!
Вот только с этим подруга довольно припозднилась: и почему способ моего освобождения не пришел ей в голову на три часа раньше?
– Как тебе удалось выбраться? Амнистия? Или ты сбежала? – Девушка нахмурила лоб и ее брови почти сошлись у переносицы, как крылья горного орла. – Только не говори, что ты сбежала! Прошу, Блэр! – протянула подруга.
