Фильм мы до конца не досмотрели… А после, когда я провела друзей и попыталась поговорить с маман, и вовсе мое терпение лопнуло.
– Ты ведешь себя не так, – повысив голос высказывала я. – Что обо мне подумают друзья, мам? Зачем ты это делаешь?
Мать лишь фыркала, уткнувшись носом в телефон, где быстро-быстро набирала кому-то смс-ку.
Это случилось больше года назад, но забыть не получается до сих пор. Ее безразличие, равнодушие и пофигизм. В тот момент, я ненавидела ее всем сердцем.
И даже сейчас, смотрю на то, как она моет посуду, и понимаю, что простить ту выходку не смогу.
– Так ты старой девой останешься, Вар, – щебечет мама, вытирая руки. – Разве книжки принесут тебе счастье?
– Тебе не понять, – пожимаю плечами я, вытаскивая конфету из вазочки, стоящей на столе.
– С твоей внешностью, хорошая моя, нужно не терять времени и искать того, кто сможет решить все твои проблемы, а также обеспечить будущее, – она говорит это так, будто претендует на истину.
– Я больше всего на свете боюсь зависеть от кого-то, мам, – не соглашаюсь с ней. – Я не хочу быть диванной собачкой, пойми. Хочу стать специалистом в своей области, и достигнуть всего сама.
– Ты так говоришь только потому, что еще не влюбилась, – легко парирует мама. – А когда поймешь, что любишь, придет осознание и того, что зависишь. Только не материально, а духовно.
– Значит это не любовь, – упрямо гну я. – Это болезнь, которую нужно лечить, чтобы не стать сумасшедшей.
Теперь мама молчит, лишь усмехается, глядя на меня сверху вниз. А после выходит из кухни, оставляя меня наедине с моими мыслями.
Иду за ней в комнату. Понимаю, что сложного разговора нам не избежать, а значит не стоит его откладывать.
Мама расправляет постель, разглаживая шелковые простыни и довольно улыбается.
– Мам, – тихо скребу ногтями по дверному косяку.
– Что? – она вздрагивает и поворачивается ко мне. – Ты что-то хотела?
Собираюсь с силами, чтобы сказать всего несколько слов – я хочу жить отдельно. И не могу выдавить из себя даже звук. Так и стою, как рыба, выброшенная на берег, то открывая, то закрывая рот.
– Ну же, говори, – она садится на край кровати и хлопает ладонью рядом с собой. – Присаживайся, в ногах правды нет.
Подхожу к ней и опускаюсь рядом. Сердце колотится словно после забега на длительную дистанцию, но я заставляю себя сосредоточится, и… снова молчу.
– Вар, что-то случилось? – спрашивает она, а я мотаю головой, отрицая. – Случилось что-то непоправимое?
Я снова качаю головой. И наконец, не дав себе одуматься, скороговоркой выпаливаю:
– Я хочу жить отдельно, на нашей старой квартире.
Мама хмурится и молчит. Не говорит ничего, лишь смотрит на меня прищурившись, будто размышляет: казнить или помиловать.
– Ну что же, – наконец произносит она, когда тишина становится невыносимой. – Если это обдуманное взрослое решение, то я не против. Но у меня есть несколько условий.
– Каких? – облегченно выдыхаю я.
– Ты подумаешь над тем, что в твоей жизни должны присутствовать не только книжки.
– То есть? – удивленно переспрашиваю я.
– То есть, ты обещаешь мне сейчас, что найдешь себе хотя бы парня, – кивает мама.
Я поднимаюсь с кровати и обхватываю себя руками.
Эх, мам, есть у меня парень, понимаешь? Есть. Только как сказать тебе об этом – я не знаю. Как и не знаю, какие слова подобрать, чтобы объяснить свою странную реакцию на Матвея.
