Дальше шли снимки, сделанные несколькими неделями позднее, преимущественно из окна какой-то квартиры. Этаж седьмой. Небо с облаками, небо с крышами домов, небо с птицами и без. Как я понял, это была её квартира, а снимки говорили о фото экспериментах, что обычно свойственно начинающим. Потом шла какая-то абстракция: группа предметов на столе, снятая камерой под прямым углом вниз, губная помада бордового цвета, карандаш, зеркальце, спички, газета и ещё что-то не связанное друг с другом в этом роде.
И вот, наконец-то, попался кадр с ней. Чёрно-белый автопортрет в большом зеркале с камерой в руке. На ней нет макияжа, волосы распущены, пушистый махровый халат (тоже любит принимать ванну?), в одной руке фотоаппарат, другой отводит назад спадающие волосы. Разрез халата снизу открывает голую ляжку. Нога ярко освещена солнцем с окна, и кожа кажется еще более белоснежной. В голове снова мелькнул образ соседки из детства. Интересно, как сушит свой бюстгальтер эта девушка?
С лёгкой дрожью во всём теле я продолжал прокручивать колесико мышки к следующим кадрам. Все они тоже были чёрно-белыми. Я не сразу понял, что было изображено на экране дальше, но потом в моём мозгу всё сложилось. Это была её оголённая нога, и снова некая абстракция: крупное бедро располагалось по диагонали снимка и занимало чуть ли не весь экран, а фоном, на котором, получается, она сидела, было что-то вроде тёмной ткани, может быть, тот же домашний халат. Снимок был сделан так крупно, что хорошо было видно маленькие светлые волоски на коже. Не проглядывалось ни вен, ни мелких складок. Следующий снимок показывал её ступни сверху – как будто она фотографировала их, стоя в свой рост. Ногти одной ступни были накрашены. Цвет был тёмно-синий, сочный и однозначный – без каких-либо уходов в другие оттенки. Конечно, мне могло так только казаться, ведь на её чёрно-белых снимках они могли быть и зелёного, и красного цвета. Но я уверен, что там был именно тот цвет.
Потом шла целая серия попыток снять потолок под разным углом. На этом домашняя фотосессия закончилась. На экране появилась какая-то новая девушка, позирующая на размытом фоне. Сначала меня раздражало, что появляются новые люди, но потом подумал: а рад бы я был тому, если бы вместо девушек появились мужские лица? И решил, что, наверное, пусть будет лучше так, как есть. Лицо новой девушки не выражало ничего определенного, как ничего особо не выражают снимки для паспорта. Тусклые цвета фона были перемешены и размыты между собой так сильно, что явно выдавали атмосферу студийной съёмки – бумажный спускающийся сверху фон. А когда, прокручивая дальше, я обнаружил почти сотню таких кадров, где менялись лишь настроение на лице модели и общий световой рисунок, у меня не осталось сомнений, что моя девушка устроила портретную съёмку в какой-то из студий, либо у себя дома. На этом все снимки на карте закончились. Я долго всматривался в лицо позирующей для моей девушки модели на последнем кадре, на её уже немного уставшие глаза, слегка сутулый корпус и пустой взгляд. Во мне чувствовалось настроение зрителя в кинозале, когда фильм закончился, а в тебе какое-то притуплённое чувство, из-за того, что нужно снова переключаться на основной режим, выходить из зала, забирать верхнюю одежду, плестись домой и незаметно перетекать в русло каждодневной жизни. Мини-праздник закончился.
