Ты мой слэм-данк - страница 10

ДЕМЬЯНПропускаю следующую пару. Хочу побыть один.— Демыч, ты куда? — кричит Марат.— Вернусь через два часа.— Компания нужна?Разворачиваюсь и иду спиной вперед, наблюдая, как Виталь тискает девчонку с первого курса, а Марат ждет моего ответа. Ромка с Наташей где-то зависает. У них классные отношения, реал. Он свою кроху несколько месяцев изводил, пока не капитулировала.— Не. Все норм, — разворачиваюсь и, вскинув руку над головой, сжимаю ее в кулак. Все, свалил.Прыгаю в тачку, и пару секунд слушаю, как урчит движок на “Инфе”. Ласточка заждалась меня. Выруливаю с парковки и за пятнадцать минут долетаю до набережной. Паркуюсь мордой к воде, слушая Героя.* Под ладонями скрипит кожа руля. Затылком упираюсь в подголовник. Солнце отсвечивает на зеркальной глади воды и слепит.Почему некоторые воспоминания даже спустя годы не перестают причинять боль? Мужик должен быть сильным. Так воспитывал меня отец. Каким бы мудаком он ни был, но прав. Только иногда и сильному хочется выть. И неважно на Луну или на Солнце. Просто потому, что, сука, паршиво… Потому что бессилен… Потому что можешь только смотреть, глотать ком в горле и разбивать кулаки в кровь о стены…...— Обещаешь тусить за нас обоих? — лысый Паха устало щерится, сжимая мою руку, не замечая капельницы в вене.Киваю, не в силах врать, что все будет хорошо. Отвожу взгляд и наблюдаю, как монотонно обрываются капли в системе, проталкивая бесполезное лекарство в организм друга. Мы с сыном Раи с горшка вместе, как и с Ромкой. Одни раны, общие шишки, мысли в унисон. В третьем классе Марат прилип, а в пятом Виталь влился.— Можешь кое-что для меня сделать? — Пашка понижает голос, будто мы не одни в палате.— Что угодно, — сжимаю слабую руку.— Подари от меня Кате цветы. Ну той… из 10 “В”, — улыбаюсь, понимаю о ком речь. Друг всегда обходит слова с буквой “р”. Она у него невозможная для пацана. Мягкая. Словно при произношении языком не в основание передних зубов упирается, а в середину нёба. Звучит прикольно и всегда есть чем поддеть Костырева. По-доброму.— А как же Маша из 11 “А”? — подкалываю.— Не-е-е, — тянет мечтательно, откидываясь на подушки. Устал. Вижу. — Это так, чтоб не быть одному. А Катю я с пятого класса люблю… Зря не признался. Трус.— Так и быть, надеру ей р-р-ромашек полевых, — представляю, как я припрусь с букетом, и ржачно становится. А главное, моя девушка в осадок выпадет.— Ты идиот, Демыч, — глухо и блекло смеется он на подкол его картавости. — Подари ей подсолнухи, — Пашка переводит на меня мутный взгляд и прикрывает глаза. Речь становится медленной, прерывистой. Совсем тяжко ему. — Они символизируют… надежду… счастье… тепло… рад…Друг замолкает, а я сижу, стиснув зубы, и боюсь. До дрожи в руках страшусь звука мониторов, что датчиками к нему приклеены. Медсестра заходит тихо. Проверяет показатели.— Идите. Он будет спать часа четыре, — участливо касается моего плеча и выходит.Сразу за ней в палате появляется Раечка. Глядя на нее, кадык сводит. Киваем друг другу молча, и я сваливаю.Мысль порадовать Пашку рождается сама собой. До школы лечу как угорелый, сшибая всех на пути. Врываюсь в 10 ”В” и без слов выволакиваю Прорабову Катьку из класса. Эффектная девочка с голубыми глазами и шикарной русой косой до пояса.— Голицын, офонарел? — вскидывается, выдергивая руку.— Кать, пойдем со мной. Плиз-з-з! — чуть ли не умоляю. Скажи она встать на колени, даже бы не обдумывал — опустился сразу.— Вот еще! — задирает нос.— Кать, будь человеком…— Куда?— В больницу. Можешь ничего не говорить, просто посиди рядом и все.— К кому это? — настораживается.— К Костыреву Пашке, — она думает, скосив глаза в сторону. Теребит кончик волос.— Ладно. Но только недолго.Беру такси. Шустро долетаем до больнички. Не знаю почему, но чувство, что опаздываю, накрывает с головой. Не могу от него отделаться. Каждая минута как удар мозгом о колокол.— Кать, давай побыстрее, прошу, — тяну девчонку за руку. Еще один лестничный пролет и мы на месте.Едва влетаем в коридор третьего этажа, как Прорабова стопорится и выдергивает руку из моей. Разворачиваюсь и смотрю на нее в непонятках.— Кать?! — еле сдерживаю злость.— Не пойду, — категорично заявляет и при этом гордо задирает голову. Меня начинает откровенно трясти.— Проси что хочешь, только сделай, как прошу. Тебе трудно, что ли?! Пашка, он… ему осталось… — слова дерут горло, а я должен быть сильным.— Пофигу мне на твоего Пашку, — хмыкает гадина, с лицом победителя.Делаю шаг назад, потому что убить ее готов. Здесь и сейчас. — Зачем тогда пошла? — не знаю, как у меня зубы не рассыпались от силы сжатия челюстей.— Интересно было, врешь ты или нет. Девочки рассказывали…И в этот момент раздается крик Раечки, и мое сердце замирает, впервые теряя близкого человека. Бросаюсь в палату, а в ушах нестерпимый звук пищащего на одной ноте монитора… Душа заполняется пустотой. Ледяной, мрачной, колючей. Вытесняющей человечность.Перед глазами летают картинки: Вот… Мы с Пашкой играем в войнушку, пробираясь по-пластунски в кабинет отца. У друга в руке лимон, типа граната, а у меня скалка, я вроде как каратист крутой. Через порог проползаем энергичными червями и подрываемся с криками индейцев на охоте. Пашка швыряет желтую бомбу с коронным: “Ложись”, разбивая окно. Папа закрывает лицо руками и ржет. Я, конечно, встаю в позу Блюса Ли. Мой же выход… Родитель нас тогда повязал обоих и подмышками вынес начальнику охраны. Всучил со словами: “Только оружие пиздюкам в руки не давай”.А вот… Мы с Костыревым готовим сюрприз на день рождения Раечки. Поделку варганим. Насобирали желудей, шишек и всякой херни. Усердно ляпали находки на доску, что отец нам подогнал. Обожженная со всех сторон. Паха тогда тыкал мне в морду какой-то хренью: “Дем, смари, какой самородок. Точно древний”. Мы со всех сторон окаменелость разглядели, даже лизнули. Это я предложил, мол сила Земли и все такое. Машина получилась классная. Рая умилялась подарку: “Какие же вы молодцы! Это лучшее, что я видела! И реалистично… даже белкины какашки”. И показала на наш самородок. М-да… Мы тогда передними зубами поклялись с другом, что никому не расскажем, пока синхронно языки чистили.За каждый день вместе — живая, теплая история.А еще… Новый год. Нам по пятнадцать. Туса, девочки, легкий алкоголь. Первый секс. Среди ночи столкнулись в кухне я, Паха и Ромыч. Я, понятно дело, грудь колесом, улыбочка превосходства на фейсе. Костырев тогда сидел, уставившись в одну точку.— Че не встал? — сделал заключение Ромка, участливо хлопая Пашку между лопаток.— Встал, — пожал плечами друг.— Не дала? — вставляю свои пять копеек, потягиваясь в разные стороны.— Дала, — вздохнул Пашка.— А че тогда? — развожу руки в непонимании. Ромка ныряет в холодос за энергетиком, достает сразу три.— Я залез на нее и когда понял, что сейчас будет… моментально кончил, — и так мой друг отчаянно вздохнул, что я не мог больше притворяться крутым перцем.— Ты хоть залез, — плюхнулся рядом, опустив плечи. Стенин пристроил задницу на стол, вскрывая со звучным щелчком банку. — Я голую увидел… и в штаны спустил.Мы минуту сидели молча, а потом ржали до слез. Ебаки, бля…— Короче, я пошел на второй заход, — шлепнул меня по спине Пашка и потопал наверх.… И я не успел сказать другу всех важных слов! Не успокоил! Не проводил! Не показал, как он дорог для меня, моей жизни, души…… Тру лицо ладонями, прогоняя прошлое. Скудная влага остается на пальцах. Пиздец. Прошло пять лет, а больно как в тот поганый день. Но я сильный, а значит, больше никакой рефлексии. Только вперед. За двоих, Паха! Как обещал. А всех сучек побоку. Играем в чувства исключительно для интереса.Сегодня, когда услышал Лизавету Андреевну — залип. Ее “р” точно такое, как у Костырева. Смотрел на нее и, кажется, видел черты ушедшего друга. Понимаю, что хуйня в башке полная, но отмести не получается. — Подогнал же ты мне презент, Пашка, — усмехаюсь, глядя в небо через лобовуху.Смотрю на время. Пора двигать обратно. Пропускать профильный предмет нельзя. В деканате три шкуры спустят.Кайф, что получилось разобраться в своих неправильных реакциях. А то, реал, херовая картинка рисовалась. Понятно, чем Полянская изначально обратила на себя внимание, а остальное надумал. Она ж девочка, а с ними у меня один вид взаимоотношений — разовый. Но училка теперь попала на новый аттракцион. Будет мне зачитывать все слова с буквой “р”. Ей похуй, а мне приятно. А заартачится — будет хуже. Напугаю до дрожащих коленок. Судя по сегодняшнему прикиду ножки у выдры зачетные. И задница… Все, бля, Дема! Стопэ! Она просто заебись картавит. Поставлю преподшу на табуретку и буду слушать. А если голую?Усмехаюсь, подмигивая себе в боковое зеркало, и поворачиваю к парковке универа. Моя фантазия не останавливается и зреет новый план. — Повеселимся, Ли-и-иза…