— Он оставил на тебе отметину. Пока убрать её не удалось, но...
— Анубис? — мне тотчас вспомнился мой вымученный поцелуй, мутировавшее лицо владыки Дуата и шок, когда его зубы впились в моё плечо.
Выдернув руку из ладони правителя Урука, я стянула с плеча ткань, обнажив небольшое пятно, похожее на скарабея.
— И что это значит?
— Он объявил тебя своей и потребовал вернуть...
— Потребовал?! Да как он...
— Тш-ш, — губы Гильгамеша снова прильнули к моим, будто успокаивая. — Никто ему тебя не отдаст, об этом даже не думай. А от клейма со временем удастся избавиться. Их пантеон всегда искал повод развязать войну, и сейчас притязания Анубиса дали такую возможность.
— Но почему? — растерялась я. — На аукционе купил меня ты, он меня похитил и только потому, что успел укусить, вдруг стал моим законным владельцем?
— Он уверяет, торг за тебя был прерван прежде, чем он предложил свою последнюю ставку, и на Празднестве ты ушла с ним добровольно…
— Лживая тварь! — возмущённо выпалила я.
Успокаивая, Гильгамеш ласково погладил меня по щеке и добавил:
— ...а Мардук и я ворвались на территорию чужого пантеона и покалечили одно из самых значимых божеств.
— Покалечили?
— Огнеокий Бык впал в неистовство и не мог остановиться, — улыбнулся Гильгамеш. — А я не хотел его останавливать. Ещё немного — и Анубис повторил бы судьбу Осириса, разнесённого Сетхом на четырнадцать частей.
Не удержавшись, я рассмеялась, и Гильгамеш снова прижал меня к груди.
— Когда только представлял, что он может с тобой сделать, мутилось сознание. Как же рад, что ты невредима...
— Всё могло быть хуже. Там... что-то произошло. Я была как бы не я... даже не могу объяснить...
— Я видел, — тихо проговорил Гильгамеш. — Как ты стояла над ним, обнажённая, недосягаемая, невыразимо прекрасная. А, когда повернулась ко мне, я едва тебя узнал. Это сила Иштар. Подозревал, она всё же проявится рано или поздно, но что это будет так...
— Как? — я отлепилась от его груди. — То есть... она ведь уже проявлялась — рядом с тобой, но... совсем не так! А это...
— Сила в тебе ещё не проявлялась, иначе бы я почувствовал, — Гильгамеш лукаво прищурил глаза. — Рядом со мной? Что ты имеешь в виду?
— А сам не догадываешься? Думала, из-за того, что эта блудница по тебе сохла, и меня бросает в дрожь, в жар и в холод одновременно, когда ты...
И замолчала, увидев выражение лица на две трети бога. Оно буквально светилось от удовольствия. Не удержавшись, я шлёпнула его по плечу, и Бесстрашный, поймав мою руку, прижал ладонь к губам.
— Нет, всё это — ты, не она. Но со мной происходит то же и ещё сильнее, моя Томми.
— Ты назвал меня по имени... — растрогалась я, но тут же постаралась вернуться к волновавшей меня теме. — Так что это всё-таки было? Я чувствовала, будто могу повелевать миром, и все в нём мне покорятся... Анубис действительно повиновался.
— Иштар может управлять помыслами, и ей повинуются беспрекословно. Но её сила почти не действует на божеств, только на смертных, и то на Блуднице должны быть ритуальная одежда и ритуальные украшения. Что ты смогла повлиять на Анубиса без помощи украшений и ритуалов — невероятно, но, в какой-то мере, меня не удивляет. Говорил же, в тебе дремлют собственные силы обольстительницы... — он снова наклонился для поцелуя, но я отстранилась, прищурив глаза.
— То есть, могу и тебя заставить делать что угодно?
— Можешь, — улыбнулся он. — Но не из-за этой силы. Она не действует на тех, чьи сердце и помыслы и так принадлежат тебе.
