— Нет. Твоей любви мне достаточно, — в ласковом жесте пальцы гладят мою щеку.
8. Глава 7
По паркетному полу раздается равномерный, повторяющийся стук каблуков. Сегодня наше четвертое занятие, и мы отрабатываем связки между простыми движениями. Вокруг нас порхает учитель — мужчина удивительной пластики и грации. Рядом с ним хочется рыдать в голос, испытывая стыд за свое тело.
— Выше локоток, дорогая. — Пальцы мягким жестом поднимают локоть. — Герман, великолепно, — в очередной раз хвалит. И он действительно справляется лучше меня. — Еще разочек пройдемся, и на сегодня все. Отлично сегодня поработали. Вы будете блистать! — восхищается Петр. — Блистать! — повторяет с большим пафосом и театрально взмахивает кистью правой руки, изображая не то поклон, не то восхищение.
Герман светится, ему приятна похвала. Изредка, но поглядывает на отражение, находя более удобную и выгодную для нас позу.
Мы тепло прощаемся с нашим учителем, Герман договаривается о следующей встрече. А я уже спускаюсь по винтовой чугунной лестнице.
— Как ты относишься к тому, чтобы заехать поужинать? Я недавно нашел отличное место. Очень вкусная тайская кухня. Остренькая со сладостью и на десерт можно выбрать настоящие фрукты, а не то, что продают в магазинах. М-м-м? И домой купим. Ма-а-анго, — многозначительно протягивает, прижимая меня за талию. — Мы с тобой заслужили вкусный ужин.
— Ты заслужил, — отвечаю и понимаю, что его хорошее настроение заразило и меня. — Меня сегодня Петр ни разу не похвалил.
— А ты хотела бы? — смеется надо мной. — Родная, он хвалит всех, кто оплачивает его услуги. Это единственный секрет моего успеха. Хочешь, следующее занятие оплатишь ты. И я уверен, именно ты станешь любимицей Петра.
— Не скромничай, у тебя действительно отлично получается.
— Хорошо, я тебе верю. Ужин? — уточняет, закидывая наши сумки в багажник.
— Ужин, — соглашаюсь и беру его за руку, приглушая внутренний голос, который каждый день шепчет, что я поторопилась и, кажется, абсолютно не знаю, каков мой жених без маски заботы и дружелюбия. Стараюсь, но не могу забыть тот вечер, он плотно засел в памяти. В душе живет надежда, что будущий муж будет уважать меня, а не затыкать рот очередной пощечиной.
Через пятнадцать минут, расслабленно развалившись на мягких диванах террасы ресторана, пролистываю меню, останавливаюсь на морепродуктах и передаю Герману. Он делает заказ для нас двоих, уточняя, что я буду пить, и откидывается на спинку дивана.
— Чем займемся после обеда?
— Не знаю, — пожимаю плечами, потягивая клубничный лимонад.
— Прости, родная, мне нужно ответить, — слышу звук вибрации. — Я быстро, — указывает пальцем на смартфон, поднимаясь с дивана. Герман выходит с террасы и прогуливается вдоль улицы. Понимаю, что разговор долгий, подзываю официанта, объясняю, что вернусь за столик, прошу не подавать блюда, пока не вернемся, и иду в туалет. Мне показывают на дверь в конце зала. Редко встретишь совместный санузел. Общие раковины и сушилки для рук и множество кабинок, закрытых от других посетителей, таких, что чувствуешь себя комфортно. Не тороплюсь возвращаться: если Герман разговаривает по работе, то это не ограничивается парой минут.
Выхожу на террасу, Гера уже сидит за нашим столиком, но с телефоном еще не расстался. Вижу его напряженную спину, вену, пульсирующую на виске, и раскрасневшееся лицо.
