Мы переступаем порог квартиры. Принимаю прохладный душ и ложусь в кровать, Герман приносит обезболивающую таблетку и стакан воды.
Не знаю как, но я смогла уснуть. Будят меня настойчивые мужские руки, поглаживающие спину:
— Жень, ты решила проспать до утра? — Горячий шепот щекочет шею, а мужская ладонь перемещается на грудь, ощутимо сжимая. — А как же маленький Милосердов?
— Давай не сегодня, таблетка не помогла, — вру, внутренне сжимаясь от каждого прикосновения.
— Сегодня ты действительно неважно выглядишь. Может, мы уже выполнили план минимум? Когда у тебя месячные?
Меня обдает жаром, а следом окатывает ледяной водой.
— Через три-четыре дня.
— Отлично, скоро узнаем.
9. Глава 8
Лео
Ничем не заменимые и такие редкие минуты свободы — это единственная радость, что мне сейчас доступна. Больше полувека возглавляю стаю, ровно с того дня, как погиб Виктор — пара младшей сестры и Тая. Арнар ушел в себя, забрав тело своей пары, и очень долго не появлялся и не давал о себе знать. На мои плечи легла забота о стае и горем убитая сестра. На удивление, Мит вел себя по-настоящему взросло, в один день из раздолбая превратился в ответственного человека. Никто в стае не оспаривал мое главенство и не пытался оспорить до сих пор. Арнар же выбрал подчинение, но, я уверен, сойдись мы в поединке, победа могла остаться и не за мной. Сейчас он довольствуется ролью отца и наслаждается близостью пары. Присматривает и оберегает. И его не в чем винить. Но мне пришлось еще пятнадцать лет ждать своего законного отпуска от мира людей. Суетливого, лживого, жестокого и шумного.
Тридцать лет бок о бок с людьми сделали меня нервным и раздражительным. Я словно на карусели, которую невозможно остановить и с которой невозможно сойти.
Не знаю, когда я смогу выспаться, но сейчас мой зверь несется, петляя между соснами, утопая лапами и разметая хвойные иголки, ловит окружающие его запахи. Не то навязчивое зловоние, что в городе: раскаленный асфальт, дешевый пластик, бензин, забитые сливы, мусорные баки, заваленные с горой и выхлопные газы. А настоящие, природные: травы, хоть и высохшие под летним солнцем, но дурманящие своим ароматом, и запах реки, приносимый ветром.
Перед самым носом пробегает волчица. Сбивая и дразня. Я узнаю Дару. Она заигрывает, шутливо нападая и отскакивая. Бьет лапами, покусывая за уши, вдоволь нарезвившись, падает перед зверем, прижимает голову и уши. Жалобно скулит, подчиняясь и прося. Поднимается и лижет морду.
Мгновение — и передо мной обнаженная молодая женщина. Перевернувшись на спину, откидывается на траве:
— Что так поздно бродишь? — интересуется, а я чувствую желание, прикрытое светской болтовней.
— А ты? — возвращаю человеческое обличье и ложусь рядом с ней, рассматривая звезды. Вокруг ни души, лишь стрекот насекомых и мягкое дуновение ветра.
— Ждала тебя, — говорит честно. Поворачивается на бок и зарывается одной рукой в мои волосы. — Когда уже сострижешь это ужас? — тянет прядь на себя. — Я и забыла, как ты выглядишь на самом деле.
— Ты ждала меня, чтобы поболтать? — грубо отрезаю дальнейшие разговоры.
— Прекрасно знаешь, что нет. — В голосе слышится обида.
Она встает, отряхивая ноги от налипшей травы и собирается уйти. Такая откровенная манипуляция, и я на нее поддаюсь, перехватываю женское запястье и тяну на себя.
— Сам устал без стрижки, а особенно от бороды.
