Читать онлайн Вики Стар - Ты моя слабость

Глава 1.

Эмма

Иногда я думаю, что самая страшная ошибка – верить в стабильность. В то, что если всё хорошо, значит, так и будет дальше. Утро за утром, кофе за кофе, прикосновение за прикосновением.

Счастье – коварная штука. Оно делает тебя ленивым. Ты перестаёшь быть насторожённым, перестаёшь защищаться. Открываешься.

И потом… потом приходит тот самый день, когда всё рушится, и ты сидишь посреди обломков своего прежнего мира, а вокруг слишком тихо.

Я ещё не знала тогда, что этот день уже начался.

Это было обычное утро. Даже слишком обычное, как теперь кажется. Слишком правильное, слишком киношное. Солнечные пятна на стенах, запах кофе с корицей, слабый сквозняк через приоткрытое окно.

Том стоял у плиты, спиной ко мне. Его волосы всегда немного торчали в разные стороны после сна, как у мальчишки, который никогда не привык расчёсываться. Я всегда дразнила его за это.

Он знал. И всегда играл в это со мной.

– У тебя на щеке опечаталась подушка, – сказал он, оборачиваясь через плечо, – выглядит как новая модная татуировка.

Я закатила глаза и бросила в него подушкой. Он увернулся, смеясь.

Вот так у нас всё и было.

Просто.

Правильно.

Настояще.

Именно это и было страшнее всего.

Я знала, что всё слишком правильно. Слишком гладко. Как будто кто-то сверху решил разыграть передо мной красивую картинку, а за кулисами уже готовят декорации для следующего акта. И этот следующий акт – кровь, страх и пустота.

Мне хотелось сказать ему: Не уходи сегодня. Давай останемся дома. Будем валяться в кровати, смотреть старые фильмы, ругаться из-за выбора пиццы. Хотелось, но не сказала.

Потому что глупо. Потому что нельзя быть навязчивой. Потому что… кто знал?

Он тогда ещё долго меня обнимал, перед тем как уйти. Слишком долго. А я всё думала – почему именно сейчас ты такой ласковый?

Вот такие детали вспоминаются потом хуже всего. Потому что, возможно, если бы я прислушалась к этому странному предчувствию, если бы попросила его остаться – всё было бы иначе.

Позже я часто спрашивала себя: Когда именно всё начало рушиться?

Не вечером. Нет. Всё началось задолго до этого. С его странных молчаний. С его задумчивых взглядов куда-то в пустоту, будто он слышал голоса, которых я не слышала.

– Всё нормально, Эм, – говорил он мне. – Просто устал.

Но усталость у него в глазах была другая. Не та, когда ты переработал. А та, когда ты знаешь что-то страшное, но не можешь сказать.

И вот теперь – я одна. С чашкой холодного кофе, с разодранными нервами, с ненавистью и с одним лицом, которое приходит в мои сны.

Лука Марчелло.

Я увидела его той ночью. Стоял в тени, почти растворённый во мраке, как тень на старом снимке. Его глаза встретились с моими, и это было как удар. Спокойствие. Уверенность. Опасность. И какая-то… странная жалость.

Почему жалость? Почему не презрение? Почему не холодная угроза?

Вот с этого момента всё пошло не так.

Мой отец сказал, что я ошиблась. Что Лука не имеет к этому отношения. Что я просто была в шоке.

Может быть.

Может быть, нет.

И я пришла сюда, чтобы узнать.

Я знаю, что выгляжу как сумасшедшая. Кто нормальный пойдёт в бар к мафиози, к возможному убийце своего парня? Кто будет пить виски напротив человека, который может оказаться твоим личным дьяволом?

Но знаете, что страшнее сумасшествия?

Не знать правду.

Жить во лжи.

Смотреть в потолок по ночам и задаваться одним и тем же вопросом: Почему он тогда смотрел на меня именно так?

И вот теперь я здесь. Сижу. Смотрю ему в глаза. И, может быть, впервые за все эти недели хочу одного:

Пусть он скажет правду. Любую. Ложь убивает медленно. Правда – быстро. И мне уже всё равно, как именно закончится эта история.

Главное – пусть она закончится.

Глава 2.

Эмма

Я долго думала, идти или нет.

Каждый шаг по улице отдавался в голове как выстрел. Каждый звук казался подозрительным. Я шла, и пальцы были сведены в кулаки – как будто это могло меня защитить. Глупость, конечно. Кулаками не защитишься от людей вроде него. От людей, которых боятся даже те, кто считает себя хищниками в этом городе.

Но меня уже ничто не останавливало.

Сначала были сомнения. Потом злость. Потом пустота.

И, знаете, пустота страшнее злости.

Я устала бояться. Устала гадать. Я больше не могла находиться в той квартире, где на стенах всё ещё висел его запах, где чашка на полке стояла под тем же углом, как он её оставил в тот день. Всё там было неправильно. Всё было мёртвым.

Я шла к нему, потому что, наверное, мне нужно было умереть окончательно – или воскреснуть.

Что именно я хотела услышать – сама не знала.

Обвинить его? Заставить признаться? Кричать? Плакать? Или просто… понять, хоть на секунду, что это всё не безумие. Что я не придумала себе врага, чтобы не свихнуться окончательно от боли.

Смешно. Наверное, это выглядело жалко. Девочка, идущая к своему страху, как мышь к змее. Только я больше не чувствовала себя мышью. Скорее – тенью от самой себя.

Когда я открыла дверь бара, первое, что меня накрыло – запах алкоголя и чего-то горького, дымного, как будто время здесь остановилось на старых кадрах фильмов нуара.

Он уже сидел там. Как будто знал, что я приду. Или, может быть, для него это был просто ещё один вечер. Просто кресло, просто бокал, просто случайная женщина напротив.

Но только я знала, что это – моя последняя ставка.

Он поднял глаза. Встретился со мной взглядом. Не удивился. Не улыбнулся.

– Ты пришла, – тихо сказал он.

И в этом голосе было всё: и уверенность, и скука, и усталость, и что-то ещё, чего я боялась больше всего – равнодушие.

– Конечно, пришла, – ответила я. – Мне надоело жить в догадках.

Я подошла ближе. Сердце билось как бешеное, но ноги не дрожали. Или дрожали – неважно. Главное – я дошла.

Главное – я села напротив.

Теперь было поздно отступать.

– Ты же понимаешь, что зря сюда пришла? – Он наклонил голову, изучая меня. – Девочка вроде тебя не должна ходить по таким местам. Особенно ко мне.

Девочка.

Он сказал это слово как плевок. Как насмешку.

И вдруг внутри меня вспыхнуло что-то горячее. Против злости – лучше всего работает страх. Против страха – только злость.

– Не называй меня так, – тихо сказала я. – Я не девочка. И ты это знаешь.

Я была готова. Или делала вид, что готова. Или хотела верить, что готова.

А внутри – только один вопрос, как затяжной пульс: Скажи. Просто скажи мне правду.

Он посмотрел на меня так, будто мог видеть сквозь кожу, сквозь кости, прямо туда, где всё гнило от боли.

– Я не убивал твоего Тома.

Спокойно. Как будто мы обсуждаем погоду или курс доллара. Ни капли эмоций.

И в этом спокойствии было самое страшное. Потому что если бы он солгал – я бы почувствовала. Или хотела бы почувствовать. Но он говорил это так просто, что… что я начала злиться ещё больше.

– Неужели? – прошипела я. – А что ты тогда делал там, а? Просто гулял ночью мимо переулка, где убивают людей?

Его уголки губ дрогнули, будто он хотел усмехнуться, но передумал.

– Ты не понимаешь, как работает этот город, – сказал он мягко. – Не всё, что ты видишь, правда. И не всё, что кажется, на самом деле так.

– Хватит! – Я резко поставила бокал на стол, почувствовала, как жидкость плещется через край, проливается на пальцы. Горячо. Жжёт. – Не играй со мной, слышишь? Не надо этих красивых фраз. Не надо загадок. Я устала. Просто скажи – почему ты был там?

Он молчал. Несколько долгих секунд. И я вдруг услышала собственное дыхание. Оно было слишком частым, слишком шумным. Как у загнанного зверя.

Я ненавижу, когда меня доводят до такого состояния.

И тут он заговорил. Спокойно. Ровно. Словно рассказывал историю, которая ему самому уже надоела.

– Потому что Том влез туда, куда не следовало.

– Куда? – прошептала я.

– Не ко мне. Но близко. Слишком близко. И когда ты приближаешься к границе, тебя или затягивает, или убивает. Я пытался предупредить его. Но, как видишь…

У меня закружилась голова.

Что ты несёшь?Что ты, чёрт возьми, несёшь?Ты хочешь сказать, что это… не случайность? Не ограбление?

– Ты врёшь, – выдохнула я. – Ты врёшь, потому что тебе удобно, чтобы я думала, что всё это сложнее, чем есть на самом деле.

Он наклонился вперёд. Очень медленно. И я почувствовала его запах. Не сигареты, как ожидала. Нет. Запах свежей мяты. Проклятая мята.

– А может быть, – тихо сказал он, – тебе просто проще думать, что всё просто. Тогда есть враг. Тогда есть герой. Тогда есть виноватые. Тогда ты можешь мстить. И не нужно думать о том, что, может быть, твой милый Том был не тем, кем ты его считала.

Эти слова ударили сильнее, чем любой пощёчины.

Я замерла.

Не тем, кем ты его считала.

Что ты знаешь о нём?

Что ты вообще знаешь? Только свои завтраки. Только свои фильмы. Только его тепло рядом ночью.

А кем он был, когда выходил за дверь?

Моя кожа покрылась мурашками.

– Знаешь, что самое страшное? – сказала я одними губами. – Что, может быть, ты прав. Может быть, я действительно понятия не имею, кем он был. Может быть, я вообще никого толком не знаю. Даже себя.

И это было честно. И больно.

Я посмотрела ему в глаза.

– Но если ты думаешь, что это заставит меня уйти отсюда – ошибаешься.

Он снова чуть усмехнулся.

– Не думал. Именно поэтому ты мне и интересна.

Вот этого я боялась больше всего.

Не того, что он убийца.

А того, что мы с ним, возможно, слишком похожи.

Я только открыла рот, чтобы что-то сказать – что-то колкое, или, наоборот, слабое, неважно – как дверь бара резко распахнулась.

Не просто открылась. Влетела. Со скрипом, как в плохом фильме.

Я вздрогнула, сжалась, будто кто-то ударил меня прямо в грудь.

Два парня. Тяжёлые шаги. Куртки, под которыми угадывались очертания оружия. Один лысый, другой с сединой на висках. Они двигались быстро, но не шумно – как люди, которые привыкли делать страшные вещи аккуратно.

Моя ладонь намертво вцепилась в край стола. Кровь отхлынула от лица. Сердце забилось в висках.

Вот оно. Вот зачем я сюда пришла, да? Чтобы красиво умереть посреди бара с плохим виски и ещё худшей компанией.

Я резко посмотрела на Луку.

И вот что было странно – он даже не дёрнулся. Только чуть опустил подбородок, взгляд стал хищным. В этой неподвижности было больше угрозы, чем если бы он вскочил с места с пистолетом в руках.

– Прости, что испортили вечер, – лениво бросил лысый. – Ты же знаешь, почему мы здесь.

Лука медленно выдохнул сквозь зубы. Медленно так, что я почувствовала, как по моему позвоночнику пробежал холодок.

– Сейчас не время, – спокойно сказал он. – И уж точно не место.

Седой усмехнулся, как волк, показывающий зубы.

– Ты сам выбрал место, Марчелли. Ты всегда выбираешь чёртово неправильное время.

Я не могла отвести взгляда. Сцена, как в плохом сне: всё происходит, ты понимаешь, что должна что-то сделать, но тело не слушается. Руки – ледяные. Горло – пустое.

И тут Лука чуть наклонился ко мне, медленно, спокойно, как будто мы продолжали тот же разговор, что и минуту назад:

– Сядь ниже. Или ляг. Сейчас будет некрасиво.

Я сглотнула. Горло пересохло.

– Кто они? – одними губами.

– Проблемы, – бросил он коротко. – Не твои. Пока.

И вот тут впервые я увидела, как в его глазах вспыхнуло настоящее, живое – ярость.

Мужчина у стены потянулся под куртку.

Я не знала, что делать. Бежать? Кричать? Закрыться под столом, как ребёнок?

А потом я услышала первый выстрел.

Резкий, громкий, как удар по стеклу. Бар в одну секунду перестал быть просто баром. Это больше не было кино. Это стало настоящим, чёртовым, смертельно реальным кошмаром.