– В какую группу?
– В круглосуточную. Мы с ним и ночуем там.
– Как это – ночуете? – не понял Антошка.
– Так и ночуем.
– Не дома, что ли? А почему? У вас, что ли, дома нет?
– Почему? Есть дом. Мамы работают всё время, работают. Мы, чтобы одни не оставались, в детском саду остаёмся. У меня бабушка решила, чтобы я оставался, а у Михи мама.
– А где твоя мама?
–А-а. Мама с папой всё время в этих… как их… комаровках, – слово «командировки», неоднократно слышанное Андрюшей, никак не укладывалось у него в голове. – Они там ищут что-то всё время. А когда находят, домой приезжают. Тогда я дома сплю… А у Михи вообще папы нет… Миха! – громко позвал Андрюша. – Иди сюда!
– А-а. Понятно, – сказал Антошка, хотя, на самом деле, так и не понял, почему это Андрюшины родители что-то ищут в каких-то «комаровках», а сына отдали в сад с ночёвками. Он хотел ещё о чём-то спросить, но тут к ним с разных сторон подошли Миха и Анька. Анька исподлобья посмотрела на Андрюшу. Тот приветливо улыбнулся, а потом, вспомнив, как эта девчонка засыпала их песком, немного погрустнел и спросил:
– Ты кто? У тебя такой бант огроменный!
– Это Анька, – ответил за подругу Антошка. – У неё фамилия Карху!
– Да ты что! Таких фамилиев не бывает! – не поверил Андрюша.
– Очень даже бывают, – вступил в разговор умный Миха. – У мамы подруга есть. Болт. Вот.
– Что ещё за болт такой? – не понял Андрюша.
– Не такой, а такая. Фамилия такая. Болт. Фамилии всякие разные бывают. Мама так говорит.
– Бывают, так бывают, – Андрюша был покладист от природы.
К их беседе некоторое время прислушивался стоявший в другом углу песочницы Наиль, успевший возродить из руин свой архитектурный шедевр. В конце концов, он не выдержал и тоже подошёл к образовавшейся компании. Он не стал долго думать, как вступить в разговор, а просто представился:
– Я Наиль, – все посмотрели на него. – Абдулов. Можно Илька. Меня так мама зовёт.
– Илька – килька! – тут же выдал Андрюшка, и все засмеялись. Наиль не обиделся. Он пожал плечами и спросил:
– А твоя какая фамилия?
– Яскевич. А Миха – Зайцман, – сам Миха хранил молчание. Зачем лишний раз говорить, если за тебя это сделают другие. Такие, как приятель Андрюша.
– Ага, – кивнул Наиль.
– А я Вишнёв, – с некоторой обидой на то, что никто не поинтересовался его фамилией, произнёс Антошка. – Вишнёв Антошка.
– «Антошка, Антошка, пошли копать картошку», – прыснул Андрюшка.
– Андрюшка – плюшка, – парировал Антоха.
– Ага! Антошка – кошка, Андрюшка – клюшка! – радостно закричал Наиль.
– Илька – килька! Мишка – шишка! Анька – Фанька! – со смехом наперебой стали кричать уже все, изощряясь в остроумии.
Мамаши на скамейках, заслышав шум, насторожились, но убедившись, что никто не плачет и не дерётся, успокоились.
Анька накричалась первая и подвела итог:
– Давайте дружить!
– Давайте, – хором поддержали её предложение мальчишки.
Все пятеро стиснули кулачки и совершили ритуал закрепления «дружбы навек» – трижды стукнулись кулачками и ладошками сначала левой, затем правой руки.
Расставаясь в этот день, они даже не догадывались, какой окажется их дружба, и какие хитросплетения судеб ожидают их впереди.
* * *
1998
«Песочница, родная песочница, – отстранённо думал Антон. Он не мог ответить на актуальные вопросы и отдался потоку сознания. – Все мы родом из песочницы. Маленькие человечки с маленькими проблемками. Вырастают человечки, а проблемки вместе с ними. Как там говориться: маленькие детки – маленькие бедки… Вот и наши… Или мои? Мои бедки были маленькие, стали большие… Впрочем, что есть беда? Моя беда – не беда, а так, ерунда. Сотворил кто-то подлость. Что ж… Я начну сначала, только… Только кто? А ведь не первая подлость в нашей маленькой дружной компании. Точно, – тут его словно осенило. – И, кажется, не сегодня всё началось. И даже, скорее всего, не с нас…».
